Отныне и в Вечность (Стернин) - страница 125

На первую страницу

Пустота.

Пустота везде, снаружи, внутри, ошеломляющая пустота, лишь легкая дрожь ее собственного тела, сменившая чудовищную бурю чувственных содроганий.

И слабость.

Руки в бессилии падают на стол. И вдруг…

Вдруг, вдруг, вдруг – как озарение, как… Все. Приехали. С чего она взяла, что сможет убить его? Эти, вокруг, они еще ничего не поняли, рты имели открытые и вытаращенные глаза, впрочем, у красотки Дуны в буркалах ее волооких уже появлялось осмысленное выражение.

Ах, Генрик, Генрик, не дошло до тебя мое послание, мой крик о помощи, мой призыв… Не дошло… Когда-нибудь, возможно, Координатор вновь оживит меня… ее… и даст новое тело – убийцы были, есть и будут в цене у сильных мира сего. Но та "она" ничего не будет помнить и знать о единственном человеке на свете, который был к ней добр. Как это горько! Что ж, Генрик, пусть тебе повезет больше.

Ана вскинула руки к голове, вцепилась пальцами в… нет, не в волосы, откуда у фантома волосы, в парик-компьютер она вцепилась и рванула его, как учил Генрик, вперед и вверх. Со всех сил. Последнее, что ей довелось услышать перед щелчком в ушах, подведшим итог всей ее многогрешной неправедной жизни, был истошный вопль эстрадной звездуленции: "Гуляю всех! "

Глава четвертая

1

В Фарсале они оказались в разгар осенней ярмарки, и это было просто здорово. На ярмарку съехалось великое множество всякого разного народа, среди которого было немало пакаторов с дружинами, а также и других лиц благолепного и даже высокоблаголепного облика. Друзья прошлись по ярмарке, а поскольку денег они не жалели – один из камней Скаврона был ими здесь же переведен в деньги – то и произошла с ними совершенно удивительная метаморфоза, в результате которой отряд превратился дружину очень богатого, может быть, весьма знатного, но – увы! – без сомнения, провинциального и даже захолустного барона.

Как ни странно, за барона ярмарочный люд принимал отнюдь не Люкса или Кувалду. Оба гиганта воспринимались как баронские личные телохранители. За барона же купчишки и приказчики дружно принимали Скаврона. И дело тут было не в какой-то особой благолепности кузнецова облика. Отнюдь. Просто еще с полюсов он присвоил себе обязанности казначея, а по понятиям рынка, кто платит, тот и хозяин.

Друзья мгновенно оценили выгоду происходящего и тут же с удовольствием принялись подыгрывать, естественно, в меру отпущенных им артистических способностей. Увлеченный закупками, Скаврон долго ничего не замечал, вел себя со всеми возможными естественностью и непосредственностью, что делало картину происходящего абсолютно достоверной.

Следующая страница