– Нет, госпожа, – отвечал Скаврон, – я тебе в этом деле не помощник. Мне быть таким же бездомным изгоем, как и Кувалде.
– Но я же живая! Мы докажем, что ты не виноват.
– Это в твоем деле я не виноват. А ключник? А жена моя возлюбленная? В их-то деле я уж точно буду виноват. Ключник – он мой. И женушка моя нежная, любвеобильная, она тоже моя!
– Наши. Общие.
– Нет, госпожа. Твои руки должны быть чистые. Разве что полюбоваться можешь на ключникову смерть, и то издалека. Там будет много желающих упрятать тебя обратно не полюса. Верно, Кувалда?
– Что?.. А-а, да-да, это точно, им только дай повод, – рассеянно отозвался Кувалда.
– Ну, и куда ты после этого подашься? Что станешь делать?
– К лесным братьям, куда же еще? Другой дороги у меня нет.
Дверь грохнула с такой силой, что все подскочили на месте, а Манон едва не свалила на пол голову Люкса.
В комнату ворвался Нодь и завопил прямо с порога:
– Собирайтесь, быстро. Уходим. На окраине отряд серых и кромешников. Не вертухаи – зондера. Волки. Десятка два, но, может, я не всех видел. Командир – серый аббат, морду прячет, но, я думаю, это тот самый… Сцапали меня и сразу в зубы: где верзила? – верзила, это ты, Люкс – один верзила, или при нем люди?.. сколько людей?.. здешние или чужие?.. Я отговорился незнанием: никого не видел, и даже слыхом ни о каких верзилах не слышал. А аббат меня кулаком взашей, пойди, сукин сын, и разузнай. А то, говорит, шкуру обдеру. Этот обдерет. Убийца. Холодный такой. Вкрадчивый. И голос тихий. Оставаться мне теперь никак нельзя, так что я с вами, если возьмете. Все при доспехах? И то, слава богу.
– Как же это тебя влипнуть угораздило, Нодь? – всплеснула руками Манон.
– Очень просто. В поселке на улицу никто носа не кажет. Моя хибара с краю, вот кромешники меня первого и сгребли. Чего вы расселись? Живо, живо. Надо спешить… э, э, Кувалда, ты куда?..
Кувалда, схвативши со стола огромную бутыль спиртного, метнулся к лестнице на первый этаж.
– Трезвыми вертухаев зондерам сдавать никак нельзя! – проорал он на бегу. – И кость надо забрать.
Уже выскакивая за дверь, Манон вполголоса сказала Скаврону:
– А, может, черт с нею, с твоей женой? Пусть живет? Что ж себя из-за такой дряни губить? Лесные братья на этом свете долго не заживаются.
– Нет, госпожа. Я все равно, считай, что мертвый. Только местью и жив. Выгорел я.
– Живее, живее, – отчаянно погонял Нодь. – Кувалда, зараза длинная, ты где?!
Однако, как выяснилось, они уже опоздали. Совсем не так прост оказался серый аббат, и Нодя он явно проследил. На первой ступеньке лестницы торчал поджарый, крепкий зондеркнехт, в руках сжимавший нечто вроде арбалета без лука, а слева шагах в трехстах от ратуши волчьей рысью бежала целая толпа зондеров. Следили, видимо, двое – один остался сторожить, второй позвал подмогу.