– Свернем да тимошего поля, не можно напрямую ехать, треба запутать! – кричал Еремей.
Я даже не стал спрашивать, кого мы запутываем и от кого убегаем.
Наконец, приехали к церкви – время было уже около пяти, учитывая, что выехали из города мы в районе семи часов – уже десять часов разъезжаем. Все веселятся, едят, пьют. В каждых санях заметил и еду, и выпивку, вот только в наших с Еремеем только выпивка, и то не моя. Мне, видители, – нельзя. А сколько еще будет это «нельзя» длиться?
У церкви все вышли, бабы плакальщицы прекратили свой «плач Ярославны», мужик с медвежьей шкурой не появился. Божану вывел Войсил, держа под руки. Я, было, спохватился помочь, но Еремей меня остановил.
– Не можно, померла вона! – Торжественно сказал «дружка».
Если бы я не был историком, точно побежал спасать жену, но вспомнил поверие, что девушка умирает выходя замуж, все же тревога не оставляла, как и чувство голода.
В церквушке, которая была деревянной, и только с одной иконой все было долго и нудно. Я хорошо отношусь к религии, как и к церкви. Она в историческом плане сделала многое, нужна она была во все времена и как мировоззренческая концепция, и как важный социальный институт. Вот только, уж простите, не сильно я проникся церемонией, в отличае от многих присутствующих.
После церкви опять сели в сани, но уже вместе с Божаной.
– По здорову, Божанушка? – спросил я.
– По здорову. Зараз мы супружены, – радостно, но устало сказала Божана и положила на мое плечо голову.
Стало спокойно и уютно. Еремей же осушил до дна очередной кувшин, степенно перекрестился на купол церкви и прямо преобразился. Вместо залихватского гонщика появился серьезный профессиональный извозчик.
Мы приехали в богатую усадьбу с большим домом в центре – побольше, чем у Войсила, – хозяйственные постройки, большой загон. И… большая баня, в которой, наконец, уже не надо будет сдерживаться с любимой женщиной. Осталось только немного потерпеть. И все еще хотелось есть!
Мы стояли уже с полчаса на крыльце дома и, как было сказано Еремеем, просто ждали.
– Няси ея у дом и ставь! – скомандовал, наконец, Еремей.
Я не хилый, даже более того, но усталость дня, а еще одежды Божаны… Однако я взял ее и понес. Ощущение, пусть и через многие одежды, тела жены давали прилив энергии и сил. Идти долго не пришлось и уже в сенях мне приказали поставить Божану.
– Выход пред столы! – прокричали за дверью, откуда доносились звуки веселья, характерные для застолья. А еще – оттуда повеяли ароматы жареного мяса, духмяных каш, хлеба и порогов. У меня даже немного закружилась голова, жена, видимо, оказалась в схожей ситуации.