В последние годы много говорилось о важности наращивания семейных ресурсов в одном темпе с прекращением предоставления молодым людям государственных ресурсов, которые они использовали для достижения жизненного успеха (таких как льготные жилье и образование). Исследователи некогда сравнивали системы благосостояния отдельных стран по тому, в какой степени они способствовали дефамилиализации, то есть финансовой независимости индивидов от их семей. Но теперь уже другие исследователи обнаруживают обратный феномен – рефамилиализацию[74]. Люди в возрасте около тридцати, возвращающиеся домой к своим родителям (достаточно упомянуть лишь один обсуждаемый пример этого явления), выступают наглядным подтверждением того, насколько трудной стала жизнь без семейной поддержки. Эта сложность маскируется рассуждениями о семейных ценностях. Отстаивая семейную любовь и ответственность, а также соответствующие им долги домохозяйств и сопутствующие этим долгам обязательства, подобная риторика позволяет оправдывать собственные преимущества тем семьям, которые способны объединять свои ресурсы. Эта же риторика побуждает людей со скромными ресурсами обращаться за финансовой помощью к собственным семьям, а не выдвигать требования к государству[75]. В ответ на экономические и эмоциональные затруднения родители ныне инвестируют в своих детей больше, чем когда-либо прежде, но пресловутому «инкубатору амбиций» прежних времен уже отведено скромное место.
В Израиле семейные затруднения внезапно стали достоянием общественного сознания после массового обсуждения одного опроса, продемонстрировавшего ошеломляющие результаты: 87 % израильских родителей помогают своим взрослым, порой имеющим собственные семьи детям с регулярными платежами и разовыми расходами, в связи с чем родители были провозглашены «кислородной подушкой» среднего класса[76]. Поскольку я интересовалась влиянием семейных инвестиций на семейные отношения, я наблюдала за ними в их идеализированной форме, которая распространяется наиболее могущественной инстанцией современного капитализма – финансовым сектором. Последний я рассматривала в аспекте его идеологического оружия – программ финансовой грамотности. Людей обучают тому, как управлять собственными финансами и брать на себя ответственность за последствия своих финансовых решений. Неважно, что в странах с экономиками, подверженными финансиализации, у них обычно нет другого выбора, кроме как влезть в долги и заняться инвестированиями, практически не имея контроля над их последствиями, какими бы разумными они ни были в момент их осуществления. Но в том, собственно, и суть: людей надо подготовить к тому, чтобы они несли бремя, без которого бы они в ином случае обошлись.