Все не так, как в городе, в котором я родилась и из которого вырвалась – там повсюду спертый запах неискоренимого рынка, преследующий и в спальных районах несмотря на претензии на респектабельность. Люди из самых низов. И нувориши на машинах стоимостью в дом, с каменным выражением проезжающие мимо них.
В жизни есть столько неописуемых мелочей, которые делают ее неповторимой, раскрашивают мгновения, создают настроение. Надеть весной юбку и балетки – освобождение от холода и смрада зимы, путь к чему-то легкому, воздушному… Попить кофе из нарядного сервиза – намного вкуснее, чем из громоздкой грубой кружки. Послушать музыку с уже заданным настроением. Я как-то начала слушать Эми Макдональд весной, и она автоматически ассоциируется с бродящим снегом, с мартовским ветром, когда погода еще дрянь, но уже легче, потому что знаешь, что вот-вот…
Это стойкое ощущение еще не поджаренной теплоты, свежей, темно-весенней, но уже сухой. И ушедшего времени, оставленного лишь на фото и в воспоминаниях тех, кто давно испарился. Опрятные улочки, стекла, фонтаны, неспешная простота уклада устроенной жизни, убранные девушки, шепчущиеся о чем-то на краешке дивана. Их образы – одно из лучших, что у меня есть, то, что двигает вперед и заставляет мечтать. Быть может, пустые девушки и незначительные улочки, но картина пленительна, ей по силам катализировать работу моего воображения. В нем всплывают лица, вырывающие чувства, словно акварелью начертанные силуэты с причудливо разбросанным на них светом.
На исходе лета Петербург предпочел предстать перед нами со своей знаменитой туманной стороны, так вдохновляющей Пушкина. Дождь мощными неудержимыми потоками хлестал в лицо, опутывал ноги, заливаясь в балетки и делая их размякшими.
Мы молча шли по этой серой водяной пустыне, сцепившись холодеющими пальцами, запиханными в митенки. Ощущалось, как кожа по всему телу сжимается и подрагивает от внезапной свежести, принесенной устойчивым дождем.
Мозг и чувства были так же приятно незапятнанны, как и этот странно тихий, сметенный и очищенный Питер. Кристальная в растворении набережная Невы, с которой открывалась сердцевина города.
Я просто шла рядом. И была счастлива мгновением. Счастлива тем, что ничего не происходило, но при этом жизнь была заполнена до предела. Случись что-то еще в тот момент, это был бы перебор, способный привести к раздражению. Внутри меня словно все нагревалось от этого устойчивого спокойного чувства ко всему сущему и превращалось в гармоничную наполненность, похожую на сытость после обеда, дополненного десертом.