Всегда я боялась, что его хрупкое, как сердце Данко, отношение ко мне изменится, обнадеживающие посылы сотрутся во времени и соприкосновении с другими людьми. Но такое допущение развязывало руки. Вмиг Илья чужим становился словно, и уже не было на душе той легкости и вдохновения, как обычно. Когда что-то мешало, я не могла жить по-прежнему беззаботно, даже незначительная деталь могла въесться в мозг и засесть там, отравляя все ржавчиной. Бабушка говорила, что мне сложно будет в жизни с таким характером, а я не верила. Потому что только упорство и упрямство в достижении желаемого и способны составить счастье независимости. Остальное – отговорки оправдания. Мне всегда грезился человек, который вступит со мной в поединок.
Рвать болезненно, до жути неправдоподобно. Как будто внутри что-то разрывается, отрывается, отделяется от общего массива взаимодействия.
Оглушенный Илья в пустоте накрывшего одиночества подумал, что Эля поступает именно как те, кого она с таким упоением критиковала за вопиющий идиотизм первичности долга перед счастьем. Но его несмотря ни на какие измышления манила перспектива уступить ее выбору и попробовать еще раз, последний. Негодуя, что она так безболезненно отдала его, он, тем не менее, почувствовал какой-то привкус отстраивающейся новизны, как после получения кандидатской. Воображая свет в глазах дочери, он верил, что Эля права. Нежное крошечное существо, которое так приятно пахло и на ощупь было таким теплым. Которое с радостным визгом встречало его.
Ради Анюты… Но от Анюты он никуда и не девался. Они жили в одном городе и постоянно виделись. Ради Ирины? Ее больше не было. Ради Марины? Она сама от него оказалась и не предпринимала попыток воссоединения, уйдя от реальности и предоставив все решить кому-то стороннему.
Илья помнил свой ослепительный до той трагедии брак. Но почему-то позабыл, и только теперь начал припоминать, что все отнюдь не покатилось в тартарары в одночасье. И что Марина, уверяя, что никогда его не предаст, тем не менее сделала именно это. Вспоминая тянущее прошлое, Илья порывался вернуть его как самое драгоценное, что имел, но упустил, что былой блеск не поддается воссозданию – все имеет восход и упадок, даже если ты богат и молод. Можно начать новую книгу или повидать дивную страну, но сложно вернуть первое ослепляющее восхищение от чего-то. Илья всегда думал, что Марина относится к универсальным классическим вещам, которые всегда побуждают этот вихрь. Но недавние безумства с Элей теперь казались куда ярче, чем Марина с непонятной фантасмагорией в ее голове. Илья с горечью признал, что больше не может доверять жене.