Страна менялась. Она возрождалась в напряжении духовных и физических сил.
Мне было приятно осознавать, что и я вносил свою скромную лепту в общее дело восстановления России, истерзанной гражданской непримиримостью.
Я лечил, учил, организовывал больницы, и везде куда бы не послала меня судьба со мной делила мою участь и все тяготы командировок Юля. Мне кажется, что слова не смогут выразить всей полноты благодарности в её адрес, поэтому единственный способ передать свои чувства – это любить ещё сильнее. По – моему, это самый верный путь.
Потом был самый незабываемый радостный момент в моей жизни, когда Юля сообщила, что у нас будет, наконец, ребёнок. Несколько дней я вне себя от нахлынувших чувств, окрылённый, счастливый, провёл точно в экстазе. Работа спорилась как-никогда прежде. Вещи, которые неизменно вызывали во мне раздражение или неудовольствие, перестали меня заботить. Словно на крыльях я летел домой, носил аккуратно Юлю на руках. Окружил её всей той заботой, теплотой и вниманием на какое тогда был способен. Доставал и приносил дефицитные продукты, чтобы немного побаловать свою любимую.
Стал замечать за собой, что меняюсь. Мои не самые лучшие качества как-то вспыльчивость, порой чрезмерная придирчивость, чувства досады, обиды исчезали сами собой. Вместо них в свою семью я теперь нёс нежность души, бо̀льшую чуткость, понимание с полуслова. Коллеги по работе, как потом поведал мне спустя время один знакомый, говорили про меня, что я перестал быть «педантичным сухим немцем», а оказался милым, но по-прежнему требовательным начальником, которого уважали и ценили за умения и человечность.
Подходил к концу срок беременности Юли, когда мне внезапно пришлось отъехать в дальний район. Я планировал быстро закончить там свои дела, но задержался сверх ожидаемого. По возвращении назад я застал жену с сыном. Никакие слова не помогут передать ту бурю радости, восторга, вихря эмоций, захлестнувших меня от увиденной картины – Юля с ребёнком на руках. Позже, вспоминая те моменты, не могу точно восстановить в памяти всю последовательность действий. Как в тумане обнимал их обоих, целовал, смеялся и слышал успокаивающий, родной, любимый голос «Тише, тише!».
Настала ещё более замечательная пора в моей жизни. Это было поистине благословенное время. Я страстно, всем сердцем желал непрекращающегося продолжения счастливых мгновений.
Шли годы… Серёжа подрастал. Мы назвали нашего сына в честь отца Юли, человека сердечного, сильного, мужественного. Мальчик рос очень смышлёным, веселым. Как все дети Серёжа отличался любознательностью, его интересовало всё, что попадалось ему на глаза. Он трогал, щупал, тянул в рот любую вещь, оказавшуюся в маленьких ручках. Игрушки особо не жаловал, предпочитая им предметы полезные, особенно мои медицинские инструменты, флакончики, баночки, которые стремился достать, если вдруг случаем находился поблизости. Поэтому мы с Юлей, когда брали Серёжу на руки, старались держать его подальше от опасных штучек. Казалось, ничего не могло омрачить наше семейное счастье. Но, видно, не суждено было сыну стать взрослым. Жизненный путь Серёжи оборвался в ранние школьные годы. Случилась трагедия летом в один из жарких июльских дней. С друзьями он пошёл искупаться на реку и оттуда больше не вернулся. Мы с женой бывало любовались им, стоя на берегу, восхищались его умению ловко плавать, глубоко нырять. Но в тот раз навыки Серёжи оказались роковыми. На спор он заплыл очень далеко и, видимо, попал в сильный водоворот, чем была знаменита та река. Она то и утащила в свои недра храбреца. Новость о смерти сына подкосила нас обоих. Точно свет везде погас и настала вокруг тьма. Никакие слова утешения, поддержки, искренние слова соболезнования не доходили до сердца. Дом опустел враз. Не было слышно больше детского смеха, пропала живость. Всё вымерло внутри. Игрушки Серёжи, его одежда, другие вещи вызывали невыразимую тоску от безвозвратной утраты. Слёзы наворачивались сами собой и начинали душить. В особые минуты отчаяния мы с женой сидели рядом, я держал её руки в своих руках и вместе преодолевали захлёстывавшие нас волны несчастья. Долго не отпускала печаль, очень долго. Но время лечит, хоть порой и требуется на выздоровление длительный период. В конце – концов жизнь взяла своё. Мы оправились от трагедии, но после этого случая Юля больше не могла иметь детей. Сильный страх потерять ещё раз ребёнка оказался выше её сил.