Однажды по улице вели колонну пленных красноармейцев. Больно было смотреть на них: многие босые, в рванных гимнастёрках, некоторые раненые, поддерживаемые рядом идущими. Шли они медленно, тяжело. Прохожие останавливались и с глубоким состраданием наблюдали это шествие. Я уже был наслышан о создании концентрационного лагеря на окраине города, куда по-видимому и вели несчастных. Бывшие военные склады переориентировали под содержание заключённых. От того места веяло ледяным холодом и смертью.
Всматриваясь в лица обречённых, мне вдруг показалось, что мелькнуло знакомое лицо. Я напрягся и пошёл вслед за колонной, стараясь понять, не ошибся ли. Пристально оглядывая пленных, я заметил одного человека, бредущего с опущенной вниз головой. Он ничем не отличался от всех остальных: болезненная фигура, уставший взгляд, грязная изорванная одежда. Теперь сомнений быть не может. Я узнал его. Этот человек приходил ко мне совсем недавно, где-то с неделю назад. Меня тогда поразили его природная худоба и кажущаяся на первый взгляд внешняя немощь, физическое бессилие. Но всё оказалось обманом. Осмотр показал, что за такой «ширмой» скрывался выносливый и крепкий организм, с хорошо развитой мускулатурой. Мне понадобилось время, чтобы понять кто мой посетитель. Актёром он был отменным. Только сердце не может обманывать. В итоге, очередной провокатор ушёл от меня ни с чем.
Солдат из конвоя преградил мне дорогу, запретив идти дальше. Я видел уже спину удаляющегося агента гестапо. Он уходил от меня всё дальше и дальше. Туда, где бездушная машина нацизма отнимала жизни. И этот человек даже в том аду продолжал «работать», выискивая комиссаров, офицеров и «неблагонадёжных» из числа пленных. Значит там, в концлагере, борьба сильных духом людей, не смирившихся со своим положением, сохранивших достоинство, продолжалась. И палачи не могли её игнорировать, боялись. В заведённом изуверами беспощадном порядке за колючей проволокой не тлелось, а горело пламя сопротивления злой воле. Потому то и понадобились все эти агенты, чтобы они изнутри, как «свои», втираясь в доверие, помогали гасить огонь надежды.
Из-за них недоверие выстраивало стену в отношениях между людьми, пробить которую могли лишь смелые, отчаянные. Я же сам и раньше, и потом продолжал общаться крайне осторожно со всеми собеседниками, в разговорах больше отмалчиваясь, особенно в малознакомой компании. Мой опыт и интуиция подсказывали мне с кем можно говорить на чистоту, а с кем лучше воздержаться от откровенных высказываний.
***
Октябрь сорок первого… Этот месяц выдался довольно богатым на новые знакомства. Но в большинстве своём они носили деловой характер. А вот одна встреча, состоявшаяся в двадцатых числах, была «для сердца».