Глава 9
В отличие от Рождества, которое я проводил с семьей, когда все еще было хорошо (не помню даже, когда именно такое было), Рождество среди морских пехотинцев отличалось по нескольким существенным пунктам.
Во-первых, вместо отца и матери, которые улыбались мне и дарили подарки, моим единственным подарком было то, что я не словил в челюсть, когда какой-то парень из другого взвода полез выяснять отношения с любым, кто попадался ему на глаза. Днем я, как и планировал, вместе с Денни сходил на службу. Мой друг, к тому же, вызвался сам провести ее.
Мы стояли в тесной палатке, в которую набилось слишком много человек. Это все праздник, в другие дни на службу приходило хорошо если десяток пехотинцев. Денни читал псалмы, его голос был каким-то…торжественно-возвышенным, не таким, как обычно, и на мгновение мне показалось, что я тоже проникся его верой в Господа и в то, что все будет хорошо, что мы скоро поедем домой. Будь у меня крестик на шее, я бы поцеловал его.
Когда мы вышли из палатки, многие хлопали Денни по плечам. Я сказал:
– Ты как чертов черный проповедник. Ну знаешь, когда чувак может увлечь за собой толпу. Тебе не хватало бы плясок и выкриков «Аллилуйя, Господи!»
Денни улыбнулся:
– Пожалуй, я рассмотрю вариант проповедника, когда вернусь домой. Думаю, родные Марии будут рады.
Мы оба рассмеялись.
В казармах было шумно и многолюдно. Бадди, как обычно, пел. Джеб и Винни в шутку мутузили друг друга. Я присел на свою койку, рядом плюхнулся Дон.
– Надеюсь, твоему мальчику понравится наша открытка, – неожиданно сказал он.
– Уверен, что он будет в восторге. Мало того, что он переписывается с морпехом, так тот еще и рисует ему рождественскую ель.
Дон широко улыбнулся:
– Я нарисовал еще открытку, для своей сестры. Скучаю по ней.
– У вас хорошие отношения, верно?
Дон на секунду прикрыл глаза, и на его лице расцвела улыбка.
– Я ей как папка. Если капризничает, только я ее накормлю. Только под мои сказки она засыпает. Моя славная девочка.
– Зачем ты ушел от нее, дружище? – вдруг спросил я и с ужасом осознал, что за вопрос я задал. Слишком поздно. Сейчас Дон или влепит мне, или уйдет. Но этого не произошло. Он только вздохнул:
– Я не знаю. Я…я просто растерялся. У меня же почти нет образования. Я бы работал на ранчо, как батя, а мне хотелось чего-то большего. Эмоций, что ли? Чтоб все было по-настоящему. Мы тогда повздорили со стариком, все было как в тумане. Ноги меня вынесли на улицу, и вот я уже записался, а потом только понял, что натворил. Вернулся домой, Карина рыдает. Вцепилась мне в ногу, кричит на весь дом, что не отпустит меня. В общем, денек был тяжелый.