– Артурчик, ты не помнишь, зачем мы сюда шли?
– На брёвнышке посидеть.
– А ты чем занимаешься? Приглашай девушку присесть. Всему тебя учить нужно. У меня, между прочим, губы чешутся.
Обрадованный юноша схватил Инну за руки, закружил.
Настроение моментально выскочило за пределы радости и сомнений, зарядив уверенностью.
Она такая же, как была всегда. Ничего не изменилось.
Позитивные мысли и чувства заставили взглянуть на ход свидания с иного ракурса, что уже было здорово.
Разве раньше он замечал, что у неё бездонные серые глаза, пушистые ресницы, малюсенькие почти прозрачные ушки, бархатная кожа, губы-ягодки?
Да в голову бы не пришло все эти драгоценности разглядывать.
Артур аккуратно, словно боясь переломить, обнял девушку за талию, прижался к ней всем корпусом, вдохнул незнакомый пряный запах, от которого стало немножко дурно, словно изо всех сил задерживаешь дыхание, пытаясь не растерять ни одной молекулы этого очарования.
Юноша почти не чувствовал тела подруги, потому, что дрожал, словно продрог от ветреного холода.
Нос парня вбирал кожей прохладу раскрасневшегося от прикосновения его губ маленького уха, вибрации чего-то таинственно влекущего: восхищающего, завораживающего, пьянящего.
Странно и прекрасно.
Он и раньше дотрагивался до Инны, но ничего подобного сегодняшним ощущениям просто не было.
Такое сладострастное блаженство почувствовал впервые.
Артур был сам не свой.
Он обнимал Инночку так нежно, как обычно держат в руке изумительной красоты бабочку, боясь нечаянно стряхнуть с её крылышек невесомую узорчатую пыльцу.
Инна дышала тяжело, прерывисто, содрогалась временами, но прижималась к нему всё сильнее, словно пыталась раствориться в его объятиях.
Целоваться они начали стоя.
Сначала просто дотрагивались губами.
Проводили ими по лицу, испытывая наслаждение от покалывания и вибраций, чуть дыша, слегка раскрывая рот, чтобы чувствовать самые нежные прикосновения.
Впрочем, впечатлений и без того было в избытке.
Прошло не так много времени, как Инна начала жаловаться, что целоваться стало больно.
Ребята посмотрели на свои разгорячённые лица с опухшими, оттопыренными, яркими от прилившей к ним крови губами и засмеялись. Такого они ещё не видели.
Позднее ребята научились многому, чего не знали, но развлечения и ласки их всё равно не выходили за пределы целомудренных отношений.
Разве что Артур иногда позволял себе насладиться прикосновением к её обнажённой груди губами и пальцами, да и то в полной темноте, чтобы не очень сильно смущаться.
Их помыслы пока были чисты и невинны, совсем по-детски.