Ухаживал Виктор Сергеевич, особенно когда ходил в женихах, с размахом. Все видели, как он трепетно и нежно относился к невесте, а потом к жене. Правда, у них так и не было детей, но так случается: муж был не молод.
Это была, повторюсь ещё раз, идеальная пара. Для посторонних. Никто не знал, что происходит за надёжно изолированными от шума и постороннего внимания дверями шикарной квартиры, которая была обставлена с европейским размахом модной дизайнерской студией.
Дома Виктор Сергеевич моментально становился деспотом. Света, не успев раздеться, становилась перед мужем на колени, чтобы снять, вымыть и начистить его туфли.
Верхнюю одежду муж небрежно бросал на пол, а когда супруга весила её на плечики, скрупулёзно проверял, чтобы нигде не было ни пылинки.
Света стояла перед ним, словно нашкодивший подросток, опустив очи долу. Требовательный муж небрежно поднимал её лицо за подбородок. Убедившись, что всё сделано, как нужно, хлопал по щеке, как это делают хозяева лошадей, общаясь с питомцами.
– Что это было, я тебя спрашиваю? Где ты шлялась пятнадцать минут? Я видел, как следом за тобой отправился Виталий Андреевич. Ты его ублажала, сука? Для этого я вытащил тебя из Володимира, шлюха? Будешь наказана. Иди, готовь ужин, я пока подумаю, как показать, кто ты есть. И не смей реветь. Даже не подумаю жалеть. Хотя… у меня, кажется, есть идея. Иди и заслужи прощение, тварь.
Бархатистый голос Кирка Дугласа превращался тут же в визгливый крик уличного торговца.
– Витя, миленький, я была в дамской уборной.
– Какого чёрта, я тебя спрашиваю! Не могла потерпеть до дома. Где этот урод тебя лапал, где, покажи! Может быть, вы и перепихнуться успели? Спать сегодня будешь на раскладушке. И не вздумай перечить. Я голоден. Живо собрала на стол, дрянь подзаборная. Выгоню вон!
Виктор Сергеевич топал ногами, брызгал слюной.
Светочка бежала на кухню. Глаза её наливались влагой, но она не плакала. Слёзы выводили мужа из себя настолько, что за них он мог ударить, а то и отправить ночевать в ванную.
Жена его боялась и ненавидела, особенно в такие минуты, но изменить что-либо было ещё страшнее.
Супруг ходил по комнате, словно медведь в зоопарке, курил, стряхивал пепел на пол.
– Я тебе покажу, тварь, как мужу перечить!
Не раз и не два Виктор Сергеевич прижигал Светлане ладони дымящимися окурками. Потом, конечно извинялся, говорил, что она намеренно вывела его из себя неприемлемым для жены уважаемого человека поведением.
Сейчас он ждал, когда Света накроет стол. Пепел стряхивал прямо на пол: любил, когда супруга униженно ползает, убирая грязные следы циничного хамства. Его любимым занятием было задирать подол и звонко, с оттяжкой, хлопать жену по заду.