– Мамочка, милая, ты же понимаешь, что ребёнок в моём положении, это катастрофа, крушение всего. Ну, рожу, и что? Про образование можно сразу забыть: пелёнки-распашонки. А я ещё молодая. И Колька. Думаешь, я нужна ему буду, такая?
– Какая такая, девочка? Глупенькая моя. Мужчины больше нас переживают, если не могут после себя потомство оставить. Лучше послушай мою историю, тогда решение примешь.
– Мамуль, мне удавиться хочется, а ты со своими рассказами. Да я каждый из них по сто раз слышала. Только не плачь, мне без того тошно.
– Эту историю не слышала. Я даже себе её рассказывать боялась. Теперь вот решилась, а у самой мурашки по всему телу. Мне тогда чуть больше было, чем тебе, только жить было негде. Снимала угол в комнате у родной тётки, Алевтины Ивановны, ты должна её помнить.
– У которой шесть детей было?
– У неё. Бедно жили, голодно. Я училище заканчивала, а тут любовь. Первая. Не представляешь, как меня тогда накрыло. Случилось то, что должно было произойти, когда мужчина и женщина… у меня уже плод вовсю шевелился, когда правду узнала. Недомогание было, но я его на голод списывала, а так, нигде ничего. Может только вес немного прибавила, но и это объяснить можно было: на заводской практике нас в столовой подкармливали.
Виктория Леонидовна сжалась, закрыла рот ладонями, а глаза… в глазах был ужас.
– Любимый мой тоже учился. Жил в общежитии. Как узнал про беременность, испугался, начал меня во всём винить. Тогда мне небо с овчинку показалось. Что со мной происходило, толком не упомню. Туман в голове. Единственная, кому призналась, была подружка по училищу, Анечка Пухова. Она меня и надоумила аборт делать. Тогда это было незаконно, но сама знаешь, если есть спрос, значит и охотники найдутся.
– Ну вот, а меня отговариваешь.
– Дослушай, девонька, не перебивай мать. Чувствую, недолго мне осталось небо коптить. Это очень важно. Познакомила меня Анечка с тёткой. Та осмотрела, ощупала, дала указания, как готовиться. Сказала, организует всё так, что никто знать не будет. Время назначила.
Руки и губы у мамы задрожали, голос сел. Казалось, что сейчас она потеряет сознание.
– Ночью мне кошмары снились, один страшнее другого. Я убегала, меня догоняли, хотели убить. Было страшно. В руках я держала девочку. Представляешь, я её отчётливо видела, как тебя сейчас. Так до утра мы с ней и бегали, хотя точно знали, непонятно откуда, что обречены. Не представляешь, как у меня сердце сжималось, глядя на неё.
– Успокойся мама. Я уже разговаривала с девчонками. Многие пережили такое. Было и быльём поросло. Понимаю, что больно, страшно, но лучше так, чем испортить судьбу навсегда. Я тебя не осуждаю, и ты меня не суди. Это моя жизнь, правда?