Фантазировать конкретнее, ярче, было невыносимо. Два, от силы три часа и он дома. Стоит немного потерпеть, чтобы не растратить зазря плотоядную нежность.
Стихи, что ли сочинить. Например, такие, – её волшебные глаза…я утопаю в них, я таю. Лечу, забыв про тормоза, люблю её, о ней мечтаю. Виденье, словно стрекоза. Я чудный аромат вдыхаю. Лечу на полных парусах. Меня ты ждёшь, я это знаю!
Нет, Геныч, не поэт ты, не поэт. Лучше подумай, что с премии Ларисольке своей подаришь. Вот, чего у неё нет? Или… о чём она мечтает? Нет, на это не хватит. Что, если нижнее бельё купить, такое, чтобы хоть стой, хоть падай? А размер? Такие вещи должны как влитые сидеть. Отпадает. Тогда банально – деньгами отдать, чтобы сама воплотила фантазии. И нечего голову морочить.
Километры и время пролетели незаметно.
Генка забежал в ночной магазин, выбрал приличный сорт Мартини, пачку апельсинового сока купил, пару шоколадок.
Продуктов в холодильнике достаточно. В прекрасном настроении, предвкушая океан удовольствий, влетел он на седьмой этаж без лифта, тихонечко, сюрприз, отомкнул замок.
В воздухе квартиры плотно висел тяжёлый мускусный запах, который сложно с чем-либо иным перепутать – насыщенный гормонами дух безудержной похоти.
Сердце невольно ёкнуло, остановилось, подпрыгнуло, пропустило пару размеренных тактов, вновь завелось с болью в груди, словно после удара тяжёлым предметом.
Генка не успел ничего понять – сработала интуиция. Или подсознание.
Банк памяти хранит многое. Специфическое пряное испарение пахло изнурительным, многочасовым энергичным сексом.
И где? В его доме, в супружеской спальне.
Ни знать, ни видеть того, о чём подумал, не хотелось. Но ведь он может ошибаться. Мало ли в жизни случайных совпадений. Говорят, так воняют некоторые сорта сыра. Правда пристрастия к данному экзотическому продукту Лариса точно не имеет.
Делать нечего – нужно проверять.
Генка снял туфли, осторожно прокрался в спальню, окна которой смотрели на восток. Было раннее утро, до рассвета оставалась пара часов. Зато, в окно ярко светила полная луна. В другое время такой пейзаж мог бы растрогать до слёз очарованием прекрасного, но сегодня, сейчас повода для благодушия не было.
Два влажных обнажённых тела наслаждались близостью на его супружеском ложе; как голубки – в первозданном, никакой одеждой не обременённом виде, циничные и дерзкие в своей бесстыдной наготе.
Лариса, его Лариса, широко раскинула прелестные белые ноги, обнажая соблазнительно выбритый вход в пещеру наслаждений.
Голова её покоилась на руке атлета. По объёмным мышцам было видно, насколько он физически развит. Вторая рука обхватывала расплющенную грудь жены.