– Вот и ладно. Если честно – вы мне удачно попались. Мысли в голове скверные крутились, даже произнести вслух стыдно, какие варианты на полном серьёзе прокручивал, какую бесовщину в душу впустил. Я ведь жертвой себя представил, отомстить мечтал. Оказалось, что вам ещё хуже, чем мне. Из двух сомнительного характера неприятностей вышло одно забавное приключение. Предлагаю не выкать, Машенька. Неприятности сближают. Всё, что не убивает, делает нас сильнее. Не я сказал. Вы стихи любите?
– Под настроение.
– Согласен. Так вот… читал на днях и запомнил почему-то. Фамилия у пэтессы забавная – Софья Сладенько. Где ставить ударение – не знаю. Слушайте, – как подачку швыряет мне осень кленовый пятак, хмурит озеро лоб недовольно морщинами-рябью. И уходит старуха раскрашенной, яркой, но дряблой, проворчав напоследок, что всё в этом мире не так.
– Про нас написано. Всё не так, всё-всё-всё! А я назло ему стану счастливой.
– Зачем же назло? Лучше себе на радость.
Гена разыскал в бабушкиных вещах халат, большое полотенце. В ванной нашлись мыло, шампунь, массажная щётка. Жить можно.
Пока Машенька плескалась, мужчина вскипятил воду для пельменей, нарезал овощей, накрыл на стол. Получилось вполне уютно.
Он даже успокаиваться начал. Если невеста уходит к другому – стоит ли её останавливать?
Маша вышла разомлевшая, розовощёкая, даже улыбалась. На голову навернула тюрбан. Совсем по-домашнему.
– Если ты не против, я тоже искупнусь с дороги. Трое суток в командировке не мылся. Пельмени пока не вари. Осваивайся, обсыхай. Заодно посмотрю, что можно с пальто сделать на скорую руку. Грязи на нём совсем не видно. Тебе что-нибудь простирнуть?
Маша смутилась, инстинктивно прикрыла ладонями грудь и рот, взглянула на Геннадия укоризненно и отрицательно покачала головой.
– Ты что, грязное обратно надела? Нечего стыдиться – тебе не двадцать лет. Снимай. Повесим над газом, высохнет моментом. Приставать не собираюсь.
– Тогда я сама. Надо же – такое непристойное предложить незнакомой женщине! Ты со всеми такой шустрый?
– Можешь не верить, но жена – единственная женщина в моей жизни. Надеюсь, ей и останется.
– Собираешься простить?
– Не знаю. Люблю её. Нельзя наверно рубить сплеча. Сначала выяснить нужно.
– Ну, ты даёшь, Геннадий! Что в данном конкретно случае тебя интересует – глубина проникновения, интенсивность фрикций, угрызения совести, покаяние? Ты же сказал, что поймал её с поличным.
– Знаешь, Машенька, в реальности всё может оказаться совсем не так, как на самом деле. В момент психологической травмы мы склонны преувеличивать, додумывать, искажать реальность, заблуждаться, наконец. Я уже начал слегка сомневаться, что действительно это видел.