Неужели никогда она не сумеет избавиться от этого гнетущего состояния?
Неожиданно вспомнилось, что когда-то она умела не только грустить и ненавидеть.
Мысль о том, что во всё виноват он, Андрей, пронзила мозг, вызвав острую боль в области сердца.
Селена надавила на газ, машина взревела, словно спортивный болид на старте.
Поднявшись в квартиру девушка, не раздеваясь, забежала в спальню, вывалила из письменного стола дневники, стопки бумажных листов, исписанные ровными строчками.
Всё о нём.
Селена давно запретила себе это читать, потому, что каждая фраза рождала шквал эмоций, заставляла страдать и ненавидеть, чего позволять себе было нельзя.
Мысли о нём вызывали неконтролируемую депрессию, нервные спазмы, заставляя молить пустоту о наступлении смерти.
Предотвращать эти состояния, избегать крайних, невыносимо губительных для себя последствий, Селена так и не научилась.
Любое воспоминание об Андрее приводило к меланхолии, вызывало апатию, бессонницу, рождало мысли о никчёмности жизни вообще. Или напротив, порождало агрессию, когда она была способна разбить посуду, резать на части любимые вещи, до которых Андрей когда-то дотрагивался. Их вещи, сохранившие против воли память о нём: тепло, запахи, звуки, даже ощущение присутствия.
Селена свалила записи в кучу, посреди кухни, прямо на полу и подожгла, дрожа всем телом в непонятной торжествующей лихорадке. В глазах мелькали языки пламени, уничтожающие милые сердцу страницы, приносящие отчего-то вместо радости боль. Её полностью захватил непонятной природы азарт, некое экстатическое, очищающее состояние.
Девушка плясала вокруг горящих бумаг, не замечая, что огонь перекинулся на стол, что следом загорелась скатерть, от неё воспламенились шторы.
Прозрение, осознание безумности происходящего пришло внезапно.
Селена открыла кран, схватила кастрюлю, принялась заливать занявшийся не на шутку пожар.
Это удалось, правда, ценой немалых усилий.
Чад и смрад в кухне вернули к действительности.
Слезы бессилия застилали глаза, лёгкие запирало едкими удушливыми испарениями.
Девушка задыхалась, сидя на полу в грязной луже, но не могла сосредоточиться настолько, чтобы окончательно прийти в себя.
Нужно было открыть окно, прибраться, выбросить сгоревшие тряпки и бумаги.
Для этого не хватало сил. И желания.
Селена бездумно смотрела на чёрные от копоти руки, размазывала эту адскую смесь по лицу и одежде, не испытывая иных чувств, кроме ощущения бездны, в которую провалилась по собственному желанию.
Её душа летела куда-то вниз, кувыркаясь, натыкаясь на некие препятствия, соприкосновение с которыми было болезненным.