Лиза отмахнулась от моих злых слов, лицо ее разгладилось, будто она хотела сказать, какой, на самом деле, хороший Ян. И единственный. Но вслух произнесла другое:
– У него на днях сын родился!
Сказала она это с такой гордостью, будто сама ему родила сына на днях.
Тут, к счастью, в офис зашли посетители, наш разговор оборвался, но остался такой осадок, будто мои внутренности обожгло кислотой. Подумалось, что дождалась-таки Лиза своего принца – только не на белом, а на «черном» коне лжи и предательства, уродливо замешанных на вечной потребности эфемерного женского счастья. И преданно любит, и будет жить его редкими звонками, приездами, и не будет у нее уже другой радости в пустой провинциальной жизни, кроме как улыбнуться в телефон серым постаревшим лицом и с улыбкой Джулии Робертс ответить трубке:
– Привет, Ян! Ты сегодня заедешь?
Дары фей, рассказ-фэнтези
Фея работала в одном из ювелирных отделов огромного супермаркета, первый этаж которого был заставлен витринами с золотом, бижутерией, кожей и парфюмами. Молодая женщина была невысокой, не более полутора метров ростом, – белокожая, с черными густыми волосами до плеч, замысловато уложенными в прическу каре. Трикотажное платье пастельно-кораллового цвета облегало рельефные бедра, словно плотная кожура яблока – созревший плод, и взбегало дальше, вверх, от тонкой талии к округлым женственным плечам. Ее ног ангел не видел, их скрывала высокая витрина, но подумал, что они также пропорциональны: с небольшими ступнями и тонкой щиколоткой.
Поразили глаза цвета перезревшей вишни и открытая белозубая улыбка, украшавшая лицо, словно чистейшей воды кварц изящной огранки – строгую серебряную оправу кольца. Глаза-вишни были грустными, будто подернутыми поволокой, – усталости или неясной тоски по давно покинутым садам с райскими птицами. «Да-а, курица не птица, баба – не человек», – в голове ангела непрошено всплыла известная в народе пошлая поговорка, и он отогнал ее от себя, как назойливую муху. Фея не была «бабой», но сама об этом вряд ли подозревала. Во всяком случае, выглядела потерянной. Интересно, за что ее сюда сослали, что она натворила в своих райских садах?
Сам ангел по собственной воле был заперт в человеческом теле, проживал свою жизнь никому не известным поэтом в этом сером, продающемся направо и налево мире. Ангельским крыльям расти запрещал. Не время еще. Фея внезапно всколыхнула в нем глубоко задавленную тоску по давно покинутой родине, стало невыносимо грустно. Боги великие, как же он сюда сегодня попал-то? В этот гротескный, с искусственным блеском ненужных, в большинстве своем, сокровищ, – зал? Неужели кто-то это покупает? А-а, вспомнил…