Как разобрал издали Яков Алексеевич, высовывая голову из-за кустарника, предметом этим был чёрный платок или же малый отрез ткани, безмолвно опустившийся на влажную траву.
Стрелки часов дрогнули, поползли к полуночи.
– Раздевайся, – раздалось со стороны.
Татьяна, сняв лёгкое платье, осталась в нижней рубахе, и теперь зябко передёргивала плечами.
На мгновение геологу показалось, что жёлтый пергамент кожи Ясыни неотвратимо приближается к нему, но тот, скомкавшись, отвернулся.
– Становись. Крест вынь.
У босых ног легла маленькая иконка.
Руками, скрывающими мелкую дрожь, Ясыня протянула горстку монет и распорядилась положить их под пятки.
– Потом выкинешь или раздашь, – проговорила она медленно, и принялась молиться, отвернувшись от Татьяны и отрешившись от всего земного.
Прошла минута. " Отче наш " возлетел к небу, а Ясыня начала наговаривать.
– Представила?
– Да, – прошептала виновница странной ночи в ответ, обвивая озябшее тело.
– В поле зелёном роща стоит, в роще змея Скарабея лежит. Пусть Скарабея жалит сердце Анфисе, вынет душу, грудь не сушит, ко мне посылает. К моему порогу твоя дорога… Всё, одевайся, а то простынешь ещё.
Яков Алексеевич, зачарованно глядевший на собирающихся женщин, очнулся, и, поняв свою ошибку, бросился обратно к домику.
Вбежав в тёмную и единственную комнату, он второпях зацепился за выступ, и, схватившись за стол, чтоб удержаться на ногах, опрокинул какой-то предмет. После этого, с завидной быстротой, руки побросали сомнительные осколки в рюкзак, а тело свалилось на холодную постель с мыслью избавиться от неожиданной ноши.
Через несколько минут вошла хозяйка.
– Дремлет, как кот твой ге…
– Геолог, Ясыня. Это тот, кто по земле ходит, да полезные ископаемые ищет. Газ там, золото, нефть, торф.
– А чего его искать? Поди на болото, да бери. Всякое лето горит. Тьма тем.
– Ты его бабуля не ругай. Он, вроде, ладный.
– Пустобородый, – кивнула Ясыня, пойдя за печку.
Утро осветило комнату, бросив пучок яркого солнечного света на выцветшую половицу.
Яков Алексеевич открыл глаза и невольно удивился. Вчерашний беспорядок и теснота исчезли, уступив место умеренному простору и ухоженности.
День, изумрудный от листвы и чуть прохладный от протекавшего вблизи ручья, разгорался. Геолог вышел за порог и, преодолев шагов десять, оказался у воды. По ширине можно было догадаться, что слева, уходящая голубая лента только берёт своё начало, и, где-то за тяжёлыми серыми ивами, скрывается сам чудо-родник.
– Пробудился?
От неожиданности Яков вздрогнул. По другую сторону воды стояла Ясыня, любовно обнимая лукошко с ягодами, прикрытыми сорной травой.