Мы надели платья, Уолтер – галабию. Больше ничего не оставалось. Наши планы, какими бы они ни были, уже определились. Когда мы пристали к берегу, я дала Дауду последние распоряжения:
– Держись на расстоянии, Дауд, и в тени. Смотри, куда мы идём. Если мы войдём в дом, подожди десять... Подожди, пока не сосчитаешь до пятисот. Если мы не выйдем к тому времени, или если ты услышишь в доме стрельбу, беги и расскажи обо всём мистеру Вандергельту.
Дауд был большим и добродушным мужчиной, благоговевшим передо мной. Он ни разу не воспротивился моему приказу. И сейчас это произошло впервые. Пришлось замахнуться на него зонтиком, прежде чем он согласился.
Безымянные женщины в чёрных одеждах смиренно следовали за Уолтером и Давидом. Рука Уолтера была на плече мальчика – якобы дружеский жест, но я знала, о чём думал Уолтер: Давид может привести нас в засаду. Эвелина с негодованием отрицала бы такую возможность, да и я сама в неё не верила, но вера – это не уверенность. Просто ещё один из рисков, на которые мы были вынуждены пойти.
В Луксоре проживает всего двенадцать тысяч человек, но часть из них обитает в тесноте, в тёмных и тесных местах, городских трущобах. В ту ночь, однако, они были не такими тёмными. Праздник Ураза-Байрам, которым завершается пост Рамадана, отмечался приглашением гостей и вручением подарков[198]. Мы миновали гостеприимно открытые двери и группы беседовавших людей, но когда Давид, наконец, остановился, голоса стихли, а в окружающих домах царила тьма.
– Вот, – прошептал он. – Именно здесь мужчина схватил его.
Мы инстинктивно сблизились, прислонившись спинами к стене. Теперь дело дошло до кошки, и, когда от её предполагаемых талантов зависело так много, даже мне было трудно поверить в них. Я собиралась поговорить с ней, когда мои глаза, озираясь вокруг, выхватили что-то, что я узнала.
– Этот дом, – прошипела я, указывая.
– Откуда ты знаешь? – спросил Уолтер.
– Слишком долго объяснять. – Я принялась изучать фасад дома.
Как и другие, примыкавшие к нему с обеих сторон, он был высотой в несколько этажей, шелушащаяся оштукатуренная поверхность прерывалась только ставнями на окнах с обеих сторон дверного проёма и балконом над ним.
Принадлежала ли эта неприхотливая квартира в Луксоре самому Риччетти? Это был тот самый дом, из которого вышел гигант и – теперь я поняла – пытался схватить меня. Продолжая изучать здание, я заметила несколько интересных особенностей. Во-первых, ставни были прочными и настолько хорошо прикреплены к рамам, что не пропускали ни один луч света. Обитатели должны быть необщительными людьми, не поощряющими гостеприимство даже в праздничные дни. То же самое относится и к домам по обе стороны, и к тем, которые расположены на другой стороне узкой улочки. Весь район был необычайно тёмным и тихим. Я задалась вопросом, владеет ли Риччетти всеми домами на улице или просто контролирует их.