– О, конечно, если она прибудет в течение следующих пяти минут, – с невероятным сарказмом заметил Уолтер. – Припоминаю, как ты говорила Дауду, что ему надо бежать к Вандергельту, если мы не вернёмся.
Я надеялась, что он этого не вспомнит, и ещё больше – что не вспомнит Дауд. У меня не оставалось времени дать ему точные инструкции.
– Чепуха, – фыркнула я. – У него хватит здравого смысла не бежать за тридевять земель, а поискать помощь поближе.
– Уверена, что кто-нибудь из соседей вызовет полицию, – заявила Эвелина.
Уолтер, и без того крайне раздражённый, не удержался бы от очередного саркастического замечания, если бы я незаметно не пнула его.
– Да, конечно, – согласилась я. – Но надо посмотреть, чем мы располагаем из оружия на случай… э-э… на всякий случай.
Одна из железных лежанок с грохотом упала. Дверь дрожала, как в лихорадке.
– У Давида есть свой нож, – крикнула я. – У меня есть нож и пистолет. Уолтер, тебе лучше взять мой пистолет.
– У меня тоже есть нож, – сказал Уолтер, снимая его с пояса. – Дауд дал мне один из своих.
– Не держи его так! – Я продемонстрировала ему правильное положение на своём примере. – Таким образом ты скорее поразишь жизненно важное место, чем... – Одна из петель ослабла, и дверь выгнулась кнутри. Триумфальные вопли из коридора заставили меня ещё больше повысить голос. – Неважно, Уолтер, просто делай всё, что можешь. Эвелина, ты предпочитаешь мой нож или мой пистолет?
– Как скажешь, Амелия, – вежливо ответила Эвелина.
– Тогда возьми пистолет! – завопила я.
И вдруг грохот прекратился. Дверь, висевшая на одной петле, больше не тряслась. Голоса снаружи превратились в шум. Тяжёлые шаги побежали по коридору.
А с улицы донёсся сильнейший крик, ударивший меня по ушам. Высокий, колеблющийся, нечеловеческий вопль, от которого волосы вставали дыбом. Подобный крик раздавался по ночам, когда Смерть реяла в воздухе, и банши[200] на замковых стенах возвещали о падении древнего дома.
Я знала этот крик.
– Спасены! – воскликнула я и бросилась на балкон.
Один из мужчин нёс факел. В его свете ярко пылала огнём голова Кевина. Он перестал кричать и позвал меня по имени. Внизу стояли и Дауд, и «Миррор», а «Таймс» держал факел. Я не узнала остальных, но их было не меньше дюжины - кто в вечернем костюме, кто в галабеях и тюрбанах.
– Спасены! – снова воскликнула я. – Вперёд, род О’Коннеллов!
Кевин поднял голову.
– И род Пибоди! Вы спуститесь, миссис Э., или нам подняться наверх? – Пуля пролетела мимо него, и он поспешно добавил: – Последнее, я думаю. Подождите!
Наши спасатели укрылись и как раз вовремя: из дверного проёма началась ожесточённая стрельба. Я слышала, как «Таймс» ругался, и пришла к выводу, что пуля ранила его, но недостаточно серьёзно, чтобы повлиять на словарный запас.