Под действием химического токсина разум Ирмы Витальевны визуализировал для неё самой яркие и крайне правдоподобные галлюцинации — видения насилия над её личностью. Мы выяснили, что это был именно химический аэрозоль, потому что анализ крови не выявил патогенных вирусов или бактерий. Ирма Витальевна пребывала на карантине до получения результатов анализа. Это не эстерайский вирус, — заверил следователь, и Зоя вздохнула с облегчением.
— По предварительным оценкам показаний горничной, остаётся неизвестным, кто распылил токсин в каюте госпожи Иноземцевой. По записям видеонаблюдения ни горничную, ни кого-либо ещё уличить на данный момент не удалось. Токсин прошёл по вентиляционной шахте. Горничная не исключена из списка подозреваемых, но всякую причастность к этому делу отрицает. Не замечена в связях с неаккредитованными сотрудниками.
— Какие ещё неаккредитованные сотрудники? — нахмурившись, спросила Зоя.
— На кораблях личные дела обслуживающего персонала проверены не у всех. Бюрократические проволочки, не иначе. Некоторые могли пробраться по сговору, используя связи. Впрочем, следствие подозревает, что в жилищный корабль «Сочи» № 2 могли внедриться нелегальные эстерайские агенты и совершить диверсию против вашей матери. Ну, или сделать то же самое руками подкупленного местного жителя, — объяснил мужчина.
— Она пройдёт курс лечения в течение двух недель и, если наступит улучшение, мы выпишем её. Не стоит так переживать. Вы можете навестить её сейчас, — разрешил врач.
Зоя и ребята зашли к Ирме Витальевне. Она спала. Никаких ожогов, как и ожидалось, на её теле не было. Дочь поцеловала маму. Тамар, Вектор и Наташа остались с ними на весь вечер.
Прошло две недели. В понедельник в расписании появились два новых предмета — Тактика военного дела, которую обещал Николай Васильевич Горный, и Мудрость Гатрабии (древнего эстерайского государства, переставшего существовать три тысячи лет назад), которую вела Юлия Ивановна Синицына. Остальные занятия, с уже знакомыми ребятам преподавателями, шли своим чередом. Правда, подполковник Жокей стала ещё суровее. Однажды она выгнала Вектора с лекции за выходки, отправила в наряд и пригрозила гауптвахтой.
Рома постоянно думал о Василисе Архангельской, об их разговоре и о том, что их нынешнее общение свелось к «привет — пока». Он не мог выкинуть эту девушку из головы, в душе трепетали бабочки, и он должен был сказать ей обо всём этом.
Но не все курсанты были поглощены такими сладкими и противоречивыми чувствами. Зоя Иноземцева, получив особое разрешение, после занятий каждый день ездила к маме и проводила в больнице вечера. Тамар всячески поддерживал её: успокаивал и подбадривал. Девушке нравилось, что Тамар ухаживает за ней. Но ей по-прежнему было плохо и неспокойно и пока что не до любовных переживаний.