– Да, будущих кормильцев растет маловато. Пока ехал сюда, детей почти не видел.
– Откуда им браться?! – Пит невольно повысил голос.
– Не шуми, – Алекс кивнул в сторону соседней компании, – Ты-то ведь и сам не женат.
– А на ком? Может, на нем жениться? – Пит указал глазами на смазливого бармена и продолжил уже заметно тише, – у нас, конечно, не Европа, но и без мусульман правоверных хватает. То ли еще будет.
– Извини, не хотел тебя обидеть. Лучше вернемся в Европу. Обойтись без мигрантов она уже не могла. Сначала их завлекали по-всякому, количество переселенцев росло медленно и беспокойства не вызывало. Все думали, что они ассимилируются, примут европейские обычаи, традиции, культуру. Скептиков не слушали. Численность населения даже подросла, но, правда, исключительно за счет приезжих. Рождаемость у восточных народов высокая, и скоро в крупных городах Франции половину жителей в возрасте до 20 лет составляли мусульмане. Ситуация сложилась патовая, точку возврата уже прошли.
– И никто не заметил?
– Заметили, но хватало и других проблем.
– Ты, я вижу, в теме и до сих пор ничего не забыл. Столько лет прошло.
– Это заслуга Дэвида. Он всегда жил в Англии, но Европа, похоже, его болевая точка. Обо всем рассказывал спокойно, но я видел, что судьбу ее он воспринимает не как сторонний наблюдатель. Его без преувеличения научный анализ помог мне понять и оценить глубину ее трагедии. Разве такое забудешь?
– И это Европа – колыбель нашей цивилизации?! Но что-то можно было сделать?
– Не знаю. Ситуация обострилось с первой волной массовой миграции в 2015 году. Бесконечные войны и перевороты превратили Северную Африку и Ближний и Средний Восток в полыхающий регион, а жизнь миллионов людей – в кошмар. Огромные территории оказались под контролем исламских радикалов, террористов всех мастей. Миллионы несчастных, потерявших жилье и средства к существованию, считали виновниками своих бед Соединенные Штаты, по чьим сценариям свершались кровавые перевороты, и их европейских союзников. Люди хлынули в Европу. Больше бежать было некуда.
– Может, не стоило их пускать, не искать на свою голову приключений?
– Не пускать? А как? А толерантность? Можно ли думать о своих гипотетических проблемах, когда уже страдают и нуждаются в помощи миллионы? Чужой беды не бывает. Победила толерантность-сострадание, а свои страдания еще не начались. Да и единства в этом вопросе, как и во многих других, в странах Европейского Союза не было.
– Толерантность – звучит красиво. Но кто-то должен был задуматься!
– Тех, кто сомневался, пробовал протестовать, старались не слышать. Дальше – больше. Несчастные беженцы добирались до Европы единственным доступным путем через Средиземное море. Забирая у них последние деньги, ловкие дельцы грузили беспомощных людей на все, что могло держаться на воде – ветхие суденышки, надувные лодки, самодельные плоты. Для многих это рискованное путешествие стало последним в жизни. Кого-то спасали у европейских берегов пограничные службы. Это была морская трагедия, подобной которой мир не знал.