– Дэвид, вы говорите странные вещи. А общественность, народ, как они это допускали? Должно было быть какое-то противодействие или хотя бы протест.
– То, что вы считаете странным, сэр, там было в порядке вещей. Народ попроще кормили обещаниями. Образованным разъясняли, что главное их завоевание – свобода и демократия. Выживали, кто как мог. Молодые приспосабливались либо уезжали. Думаю, сэр, именно тогда уехал в Америку и ваш отец.
– Это так, Дэвид. И родители Анджелы, моей жены, тоже эмигрировали в те годы.
– Но у старшего поколения выбора не было. Перебивались на нищенскую пенсию. Власть эти трудности не пугали. Депутаты на жизнь не жаловались. В ход шли отработанные еще коммунистами приемы пропаганды, призывы к единению, патриотизму. Обличали внешних и внутренних врагов, мешающих развитию страны и улучшению жизни граждан.
– «Утром мажу бутерброд – Сразу мысль: а как народ? И икра не лезет в горло, и компот не льется в рот!» Но стихи эти написаны еще в советское время, – не удержался Алекс.
– Стихов не знаю, но те, о ком идет речь, думаю, икрой не брезговали и ей не ограничивались, – ответил в тон ему Дэвид.
– Допустим. Но такое не может длиться вечно, – не сдавался Кронин-старший, – хоть кто-то был не согласен, оппозиция была?
– Конечно. Были даже две оппозиции. Одна – официальная, входившая в парламент, и потому материально неплохо обеспеченная. Здесь было все нормально. Неправедные решения можно объяснить невозможностью влиять на их принятие. Они были готовы служить народу вечно. В другую входили отстраненные от власти и прочие ее жаждавшие борцы, называвшие себя либералами. Они призывали убрать порочную власть и создать подлинную демократию по западной модели. Этих сам народ тоже интересовал меньше всего.
– Но любая власть избирается народом и должна править не только от его имени, но и в его интересах.
– Вы правы, сэр. Так должно быть. Но Россия – страна, не похожая на другие. И народ там особый, терпеливый. По иронии судьбы, именно Соединенные Штаты, решив ускорить процесс приведения России в норму, применили к ней проверенные средства – политическое и экономическое давление, но получилось совсем не то, чего хотели. Везде срабатывало, а здесь не прошло.
– Ничего удивительного. Историю плохо знали, – продолжил Кронин-старший, – эта страна подобна стальной пружине – сжимать можно, но удержать, а тем более, раздавить не получится. И чем туже сжимаешь, тем сильнее ответ.
– Именно так и вышло. Жесткий внешний прессинг спровоцировал экономический кризис, который перерос в политический. Найти адекватные решения власть оказалась не способна. Либералы роптали вполголоса, страна напряглась, катастрофа стала неизбежной.