– И кто же ваш господин Бал? – вопросил Люций. – Это Молаг Бал?
– Неа, – махнул рукой шаман. – Это просто Бал. Наш господайн и боже, дающий нам кров, пищу и живу.
– Как вы тут выживаете и где ваши дети? Я не видел ваших детей, – удивлённо молвит Люций.
– Садися, – указал шаман на место возле алтаря. – Я расскажу тебе всё, что ты хочешь.
Люций не стал прислушиваться к совету хозяина, ибо знает, что это может быть уловка, и поглаживая рукоять меча. Не трепет в душе, но боевая подготовка и дисциплина держат его душу на стороже.
– Я лучше постою.
– А не доверяешь, – жрец сел возле алтаря и добавил что-то в миску, от которого исходит дым. – Ты прав, рейцар, ибо пережил многое. Люций… из рода от главного града на острове. А боль…, – жрец взял миску и поспал пеплом кучу камней. – Северный град на арке, женщина, светловолосая, вампиры. Первая боль.
Люций, слушая как выворачивают его прошлое до Ордена немного опешил. Да во времена до Ордена он был влюблён в нордку, когда его родители ездили в Солитьюд, но та заразилась вампиризмом во время налёта порождений ночи на деревню из которой та была родом.
– Затем. Море Призраков. Крушение. Смерть в Донстаре рода. И остался один.
Люций мотнул головой, когда жрец назвал обстоятельства гибели его родителей, которые почили от переохлаждение в одном из городов Скайрима.
– Кто ты и откуда знаешь?
– Мой господин Бал об этом говорит, – взгляд поднялся на Люция, и рыцарь аж промёрз от этого взора. – Он нам и жить помогает. А дети? Пока он не наделил не попустил ни одной из женщин нести семя мужчин найших.
– Как? Как столь малым селением и при постоянном смешении родственной крови вы не… деградировали?
– Это благость Бала. Он к нам посылает к нам новое для рода. То корабль утонет, то вампир окажется тут и исцелится. А те кто прислан, тут и остаются.
– Кто вы, туземцы?
– Мне мой учитель, как и его учитель, как и учитель учителя моего учителя и по времени далее молвили, что они жительствовали в граде на юге, пока ужас их не изгнал сюда.
– Понятно, – сдержанно вымолвил Люций.
– Боль. Она терзает тебя, – не отводя глаз от алтаря, продолжает твердить жрец. – Родители. Потом Орден. Долгие испытания. Посмешище перед другами, – Люций заметил, что голос Ильго стал более глубоким, а в речи пропал акцент. – Тяжело стал рыцарем.
Ильго замолк, поднеся чашечку себе к носу и глубоко вдохнул остатки благоволения, и возложил руки на алтарь, продолжая говор:
– Люций Лирион, ты желал свободы, но Орден. Ты видишь в Ордене силу. И сомнения.
Люций помнит, что в юношестве часто задумывался о свободе для народа Тамриэля, о том, чтобы люди жили более вольно, но года, проведённые в Ордене показали ему, что абсолютное отсутствие норм может привести к самому низкому падению, и Империя – это тот порядок, который защищает материк от хаоса.