Отпугивателей на станции не было и стоило нам только присесть на скамью, как появились птицы. До этого я никогда не видел их так близко, но выглядели они безобидно и держались на некотором расстоянии, так что бояться было нечего. Приятель быстро умял свой хлеб, а я не был голоден, поэтому отрывал от ломтя небольшие кусочки и нехотя отправлял их в рот. Когда мне это надоело, начал бросать хлеб себе под ноги. Птицы тут же образовали плотный шуршащий полукруг у моих кроссовок и набросились на еду. Сперва я от неожиданности неловким движением ноги отогнал их, но они быстро вернулись. Приятель без особого интереса наблюдал за происходящим, а для меня это было чем-то невероятным. Мне казалось, что я вдруг стал частичкой огромного мира, о существовании которого до этого момента даже не подозревал. Так, кусочек за кусочком я скормил птицам весь оставшийся у меня хлеб. Даже вывернул карманы и вытряхнул оставшиеся в них крошки.
Нам здорово досталось от воспитателей по возвращении в интернат, однако, я ещё несколько раз в одиночку пробирался на ту станцию, чтобы посмотреть на птиц.
Когда в четырнадцать лет мне пришлось перебраться сюда для продолжения учёбы, тот небольшой городок с его заброшенной станцией и птицами словно перестал существовать. У меня не сохранилось ни одной вещи, которая напоминала бы о нём. Все мои игрушки я сжёг, а кроме них, в общем-то, ничего и не было. Отца и мать с тех пор я тоже не видел. Впрочем, по ним я особо не тосковал. Тёплых чувств мы с родителями друг к другу не питали – каждое воскресенье утром они забирали меня из интерната к себе погостить, а вечером доставляли обратно, на этом их обязанности по отношению ко мне заканчивались.
Так вот завершилось моё детство – я получил свой браслет, новую одежду и гудящий тысячами двигателей незнакомый город.
– Почему бы тебе просто не вернуться туда, к своим птицам, хотя бы ненадолго? – спросила меня девушка.
– Знаешь сколько раз я начинал свою жизнь с чистого листа? Даже не пытался считать. Такие события никто не считает, ведь если ты начинаешь с нуля, то перечёркиваешь всё, что было до этого. И каждая твоя «перезагрузка» – первая. Второй, третьей, пятидесятой – не существует. Ты помнишь все свои прошлые жизни, но после ритуала делаешь первый вдох и выдох, первый раз открываешь глаза, первый раз отрываешь ладонь от стеклянной стены, проживаешь свой первый день. Твоё тело чисто, а голова свободна от мыслей. Счётчик всех твоих неудач и поражений обнулился, и они больше не тяготят тебя. Я боюсь даже представить каково это – жить без «перезагрузок», жить с грузом совершённых ошибок, которые ты уже не в силах исправить.