– А где сейчас твоя мама? Вы поддерживаете связь?
– Она живёт на другом конце города. Иногда мы переписываемся и разговариваем по видеосвязи. Раз в месяц я её навещаю. Мама уверена, что у меня больше нет проблем по части ритуалов, но с детства так ничего и не изменилось. Просто я научилась скрывать эту свою особенность от остальных. Сказать, что было тяжело – считай, ничего не сказать. Долгое время я ощущала себя неизлечимо больной. Казалось, у меня какой-то врождённый дефект, из-за которого мне не дано жить нормальной жизнью. Думала, так навсегда и останусь наедине со своей чужеродностью. Можно мне воды?
Мы остановились на лестничной площадке семнадцатого этажа. Я передал девушке стакан с водой, она залпом осушила его и поставила на ступеньку.
– На обратном пути подберём – что с ним бродить.
– Действительно, – согласился я.
– Всё изменилось, когда у меня появился друг, – продолжила девушка: – Как и многое другое в моей жизни, это произошло случайно. Он был не последним человеком в Институте последовательности, изучал отклонения в поведении людей. Скажем так, есть установленная граница, по одну сторону от которой варианты нормы действий гражданина, а по другую разного рода девиантные поступки. Если ты сделал вдруг что-нибудь странное или необычное перед камерой, он и его коллеги оценивали отклоняется ли твоё поведение от этой границы, а если отклоняется, то насколько, улучшая тем самым работу Системы контроля последовательности. Через моего друга проходили записи со «спорными моментами» из жизни многих людей, и в одной из таких засветилась я. Раньше у меня иногда происходил спонтанный выброс эмоций и чувств. Думаю, так выражался мой внутренний протест тому образу жизни, которому мне приходилось следовать. Мой будущий друг увидел всё это и ему почему-то захотелось узнать обо мне побольше, понять меня. Он изучил мои передвижения по городу и потом как бы случайно встретил на улице. Представляешь, взял и сымитировал плохое самочувствие, чтобы привлечь моё внимание. Я, конечно же, не смогла пройти мимо. Так вот и познакомились.
– Да, необычный способ завести друга, – вставил я.
– Знал бы ты, как я нуждалась тогда в простом человеческом общении. Мы с ним активно вели переписку, иногда встречались в слепых зонах камер и говорили тет-а-тет. Разницы в возрасте совсем не ощущалось. Но несмотря на всё это, я долго не могла показать ему настоящую себя, ту маленькую девочку в огромном неприветливом мире, который каждый день требует: делай то, делай это, не спрашивай зачем, следи за зелёной лампочкой, сожги своего плюшевого кота, и так по кругу. Где-то через полгода нашего общения меня прорвало. Я вывалила на этого человека всё, что накопилось у меня внутри, а потом спросила у него или же у себя самой: «Кто я вообще такая?» И знаешь, что сделал мой друг? Он крепко сжал мои ладони и сказал, что я единственный настоящий человек в этом глупом бесцветном мире. Мой друг использовал все свои возможности, чтобы помочь мне. Настоял, чтобы я перебралась в этот район, взломал мой браслет и сделал меня невидимым для государства человеком, научил обманывать камеры, каким-то чудом достал и подарил мне настоящего живого кота. Он заставил меня поверить, что со мной всё в порядке. Говорил, что это просто мир катится в пропасть и тянет нас всех за ним. И как бы не было тяжело, нужно цепляться за выступы и держаться пока есть силы.