Облака рассеялись и далеко внизу появились темно-зеленые воды безбрежного моря. Вдали на горизонте темные изломанные очертания острова Рукх. Сегодня было пасмурно, лучи светил не могли пробиться сквозь тучи.
Лиреа чуть поворачивал голову, глядел по сторонам. Зрение у него превосходное, сверху он видел косяки рыб, плавающих под водой. Наконец заметил крошечное коричневое пятнышко. На волнах покачивалась лодка. Парус сложен на дне. У руля сидит человек. Лиреа устремился к лодке. Воздух шуршал на его перьях.
Он подлетел очень быстро и остановился только у самой лодки. Крылья задели воду и подняли тучу брызг. Прыгнул на дно, сложил крылья, сел на сиденье, как сова на ветке. Лодка закачалась.
Человек замахал руками, отряхивая лицо от воды, и проворчал:
– Когда-нибудь опрокинешь лодку. Можно ведь подлететь аккуратно.
Он был бородатый и немолодой. Толстый красный нос, густые седые волосы, торчащие во все стороны. Сильные руки и ноги человека, с детства занятого физическим трудом.
– Принес? – спросил Лиреа. Ему трудно давался язык варнахов, поэтому он говорил кратко.
Человек кивнул и полез в карман. Его звали Раки. Он одел грязную двубортную куртку, а под нею полосатый шерстяной жилет. На ногах короткие и широкие штаны, испачканные рыбьими внутренностями. Раки каждый день ловил рыбу и жил за счет моря.
Он вытащил свернутый кусок ткани. Развернул, вытряхнул содержимое. На грубой мозолистой ладони лежали вперемешку желтые и синие жемчужины. На Варнахских островах их можно было недорого обменять за рыбу. Белые и черные попадались реже и стоили намного дороже. Сиру нравились любые жемчужины. Они с удовольствием обменивали их на свои перья. Затем Раки с выгодой продавал перья княжьему кузнецу, он делал из них отличные стрелы.
– Хорошо, – кивнул Лиреа. – Перья вечером.
Раки завернул жемчужины и отдал Лиреа. Пробурчал:
– Опять до темноты ждать. Ветер крепчает.
Лиреа спрятал сверток на поясе, встал и приготовился лететь.
– Ты уж поосторожнее, – предупредил Раки, но Лиреа прыгнул в воздух, чуть не опрокинув лодку, поджал ноги и расправил крылья. Тяжело взлетел.
– Чтоб тебе клюв отбили, – пробормотал рыбак, держась за борта качающейся лодки.
***
С поздней ночи до полудня Гвильния стояла над яйцом в гнезде, и уговаривала малышку поскорее разбить скорлупу. Птенчик слушала мать и время от времени изнутри стучала в верхушку яйца.
– Ну же, сладость моя, бей сильнее, не бойся, – говорила Гвильния.
Из скорлупы раздавалось осторожное постукивание.
Ракиа, молодой отец, нетерпеливо ходил по гнезду, и то и дело встряхивал длинными треугольными ушами.