* * *
Миллионы внимательных взглядов похожи на небо, где разом зажглись целые галактики, наполненные ярким и пронзительным светом от далёких звёзд. Он раздирал мою плоть до самых костей, ощупывал трепещущее сердце и осудительно смотрел в душу. Что случилось? Так много людей и столько любопытных глаз и оживлённого шума. Толпа рокочет, колышется и переливается в невидимом свете своего собственного волнения, и одновременно все смотрят на меня одного. Может быть, это только моё воображение, внутренний страх, что издевательски рисует мне ужасающие картины чужих мнений, невесомых, несуществующих и нереальных, но почему-то таких важных для меня. Кто все эти люди, зачем они здесь, неужели только ради меня? Вряд ли. Они знают, они всё знают… Я сгорал в их пристальных взглядах, но не знал куда бежать и где спрятаться. Многих людей я видел в первый раз – молодые, совсем ещё юные мальчишки с таким же трепетом и непониманием смотрят по сторонам и дрожат от страха. Все мы чего-то боимся, но прежде всего неизведанного. Нет, они не могут знать про меня и мои деяния, могут только догадываться, строить предположения в своих пытливых фантазиях, но в данный момент им не до этого. Они напуганы грядущим или, скорее, текущим днём. Именно непонимание вязкой и жгучей печатью отразилось в их испуганных глазах, они метались по сторонам, искали ответы. Многие из присутствующих знали меня и кем я был, но ещё не успели узнать о моём предательстве, поэтому с надеждой смотрели в мою сторону, мечтали о том, что Страж высокого уровня развеет их страхи и сомнения, снова укажет им путь, тот самый горизонт, который они внезапно утратили в это утро. Нет… они не знали, зачем я здесь и что натворил, все их мысли захватил липкий страх и тревога перед надвигающейся бурей.
Когда мы вошли в башню Стражей, весь первый этаж гудел как встревоженный рой из диких пчёл, здесь собралось немыслимое количество народа, в основном Ищейки и Наблюдатели всех рангов и обязанностей. Вся служба Стражей оказалась в одном месте этим злополучным утром, когда наша Система изменилась навсегда. Я шёл сквозь толпу, ведомый Зетом и Вергилием, под их неустанными взглядами и напряжённым до предела вниманием. Даже сейчас Вергилий был готов не мешкая пронзить моё сердце на глазах у всех присутствующих, но, на самом деле, никто этого не видел, не замечал или просто не подавал виду. Для них мы оставались тремя высокопоставленными Стражами, которые влились в общий гудящий поток и осторожно пробирались к лифту. Но за одно я был благодарен этим людям, за то, что своей массой они скрыли от меня стойку, за которой сидела Марина. Я не хотел снова смотреть в её глаза, врать и осознавать, что разбиваю доверие очень хорошего человека. Ещё один её взгляд, ещё один глоток из этого, опустошающего мою душу колодца – и я больше не смогу выдержать своё существование. Нет ничего хуже, чем наблюдать, как разрушается доверие близких тебе людей. Кто-то легко и непринуждённо жонглирует чужими жизнями, друзьями, играет их судьбами, доверием и добротой, но я так не могу. Я всё чаще понимаю, что всё это время жил не ради себя и даже не внутри самого себя, я жил в этих людях и ради них, только ради того, чтобы они улыбались при встрече со мной и были счастливы. Я всё больше ощущаю, будто не существую вовсе, что меня нет как Стила, как отдельного живого человека, я лишь частичка тепла, живущая в каждом из тех, кого я знал и встречал, кого заставлял улыбаться и радоваться жизни. Я лишь сгусток их доброты и того доверия, что так боялся потерять. Уничтожая их веру в меня, я убиваю самого себя, всё то, ради чего живу, и то, благодаря чему существую.