В моей голове всплыл голос Наставника.
– Призраки уже успели воспользоваться ключами, мы зафиксировали множество обращений к Созданию.
– Взломщик оказался намного слабее, чем мы ожидали… он легко сдал своих приятелей. – Голос Вергилия звучал ещё громче. – Теперь мы знаем, где находится укрытие Призраков.
– Прости… – Громогласный шёпот Макса за прозрачной стеной.
«Уже успели…», «легко сдал…», «мы знаем, где…», «прости…» – слова, образы, воспоминания врезались в моё сознание. Я с ужасом смотрел на приближающееся здание в конце улицы и не мог выйти из оцепенения. Время вокруг меня почти остановилось. Я слышал, как отдельные капли разбиваются о лобовое стекло, слышал каждый свой вздох и удар сердца.
Даже если нам придётся пройти долиною смертной тени, не убоимся зла!
Долиною смертной тени… Стражи, защитники, воины – так они себя величают, а на деле всего лишь дети, заигравшиеся в войну. Глупые, недальновидные и потерянные, они не умеют думать наперёд, строить планы и тактику. Простые, прямые и открытые, они как наивные подростки готовы идти вперёд, никуда не сворачивая, прошибать все стены головой и класть тысячи жизней на алтарь того, чего сами не понимают. Они теряются от любой незнакомой ситуации и неспособны видеть дальше своего носа. Наставник говорил о тайной войне умов, а на деле мы всего лишь глупые куклы в руках кукловода. Мы сами загнали себя в этот капкан, из которого уже не будет выхода, и он обязан был захлопнуться.
Я будто во сне повернулся к нашему водителю, встретил его улыбку в последний раз, затем посмотрел на всех остальных и не смог вымолвить ни слова. Уже поздно, уже ничего не изменить… они всё равно не поймут. А потом пришло оно – воздаяние.
Яркая вспышка и громкий хлопок с яростным рёвом вырвались из тёмного проёма окна от здания в конце этой улицы. Затем ещё один и ещё. Гул нарастал, хлопки слились в один протяжный стрёкот крупнокалиберного пулемёта. Дикое пламя вырывалось нам навстречу, выплёвывая длинной очередью множество свинцовых снарядов, которые с огромной скоростью, словно железной плетью, ударили по всей колонне. Они вспахивали асфальт перед нами, пробивали насквозь тонкое железо автомобилей, поднимая в воздух искры и лязг разрываемого кузова. Крики людей наполнили воздух в этот мрачный день, они оглушили меня, окружили со всех сторон, сливались с непрекращающимся грохотом от пулемёта и столкновений машин в колонне. Очередь прошлась по автомобилю перед нами, разрывая его железную плоть, как бумагу, затем достигла нашей машины. Пули с яростным звоном пробили капот в нескольких местах, а затем свинцовая коса ударила по лобовому стеклу. Тяжёлые снаряды быстрым и хлёстким взмахом расчертили огненную линию, пробивая всю левую часть кузова, они вонзились в нашего молодого водителя, буквально взрывая его тело изнутри, они размолотили его грудную клетку и прошли насквозь. Его хлипкое тело сотрясало от мощных ударов, но пулям всё было мало. Им недостаточно крови и боли, огромная пробивная сила несла их вперёд, и с такой же жадностью пули вонзились в пассажира позади него. Кровь от раздираемых тел брызнула во все стороны, и в этот же момент машина перед нами резко затормозила, но наш водитель уже не мог среагировать на это. Он безжизненно упал на руль, возвещая о себе лишь траурным сигналом автомобильного гудка, и под этот печальный аккомпанемент мы на полном ходу врезались в препятствие перед нами. От сильного удара меня швырнуло на приборную панель, куда я с размахом приземлился своим лбом и на какое-то время потерял сознание.