Со стороны казалось, что всё, чем он жил, подвергается постоянной проверке на прочность: суд, вербовка в сексоты, внезапные сексуальные отношения. Но всё это не имело значения теперь, когда работа была почти завершена. Генри думал об этом по дороге к комитету безопасности, куда его вызвали через неделю после суда.
Генри знал, что после слушания в Мегаполисе произошли существенные перестановки в руководстве, но внешне это никак не отражалось на жизни обычных людей, да и на самом городе: всё те же серые кабинеты и лица.
Стив принял Генри у себя почти сразу, как только тот появился в приёмной.
– Проходите-проходите, – поторопил Стив, указывая Генри на кресло. – Должно быть, Вы уже знаете о переменах?
– В общих чертах, – кивнул Генри.
– Да, заварили Вы кашу, – усмехнулся Стив.
– Я? – искренне удивился Генри.
– Хорошо-хорошо – я, – оскалился начальник безопасности. – Но именно Вы стали главным ингредиентом.
– Рад помочь.
– Ну, не злитесь, – отмахнулся Стив, – Вы сослужили хорошую службу мне, а я таких вещей не забываю. Кстати, именно поэтому я Вас и пригласил. Вы помогли мне, я помогу Вам.
– Это чем же?
– Слышали про оцифровку сознания?
– Что-то такое слышал.
– Уникальная вещь. На основе многочасовых тестов машина выявляет все реакции мозга на внешнюю среду и фактически воссоздаёт личность.
– Научная фантастика, – сказал Генри, нахмурившись.
– Оглянитесь, – усмехнулся Стив, – мы давно уже живём в этой научной фантастике. Возможность перенесения сознания открыта давно, просто немногие на это решаются.
– Неудивительно, – заметил Генри, – ведь это какая-то ересь. Скопировать свой мозг, чтобы потом его уничтожить. Человек – это ещё гормоны и боль, а что про это знают машины.
– О, – недобро осклабился Стив, – Вы даже не представляете, как много машины знают про боль. В конечном счёте неважно, почему мозг реагирует так или иначе на внешние факторы. Важно, что эти реакции можно считать и воспроизвести. В жизни вы садитесь, упираясь рукой в бок, потому что в детстве получили травму. В виртуальном мире вы будете садиться точно так же, просто потому, что делали это в жизни, и уже неважно почему. Просто теперь это ваш личностный слепок, ваша особенность, поведенческий отпечаток пальца.
– Но всё равно это копия, – возразил Генри, – не настоящее.
– А что такое настоящее? Начальный комплект? Так мы давно уже от него отказались. Искусственные органы, механические или воссозданные из живой ткани, давно уже стали обыденностью, даже нормой. А мозг разве не орган? Разве он неприкосновенен? Мы давно уже используем нанороботов для поддержания его работы, используем различные модули для увеличения возможностей, используем внешние системы создания благоприятных для его работы магнитных полей. Мы уже там. А представьте, что живые клетки мозга постепенно заменяются на искусственные. Не сразу, а по чуть-чуть. И разве после полной модификации он перестаёт быть вашим мозгом? Конечно же, нет. Но только теперь в полностью искусственном органе живёт именно цифровая вариация личности. И уже не важно – живёт она в конкретно этом теле или в любом другом. Так не проще ли сразу перенести сознание на цифровой носитель, тем более, если это срочно надо сделать, когда, например, тело умирает?