– Центральный?
– Да?
– Восточная. Инженеры отказываются подключаться.
– Чем объясняют?
– Говорят, что сосредоточение всех узлов в одном месте опасно.
– Скажи, что они уволены. Я вам пришлю сейчас бригаду с Северной.
– Но где мы найдём других потом…
– Выполнять! Отбой, Восточная.
А ещё человеческий вид слишком любит играть в сказки про свободу воли и предназначение. И если предназначение можно объяснить случаем или даже роком, лотереей, в которой шанс один на миллиард, то свободу воли аргументировать нельзя ничем. Как-то все упускают из вида то, что учёным известно давно – нет никакого сознательного выбора, есть лишь решения мозга. Человек мнит себя личностью, значимой единицей, микрокосмом макрокосмоса, но по факту является сосудом, наполненным жижой, в которой намешано столько противоречий и амбиций, что главного не разглядеть. А главное – то, что ведёт человека по жизни, это набор привычек, навыков, комплексов и страхов. И нет никакой самостийности, только решения, предлагаемые условиями. Решения, которые сознательная часть неизменно оправдывает, вкладывая смысл даже в самую откровенную ересь. Похудеть? Для этого должно прийти время, это просто структура организма, да и вообще весить двести при росте сто шестьдесят – это нормально. Бросить курить? Только когда кончатся все стрессы на земле. Начать учиться? Мне уже поздно или ещё рано. Пойти работать? Просто сложный период в жизни. Заняться спортом? Наладить отношения со второй половиной? Взять ответственность хотя бы за что-то? Отговорки, отговорки, отговорки. И это не лень, не трусость, не тупость. Просто игнорирование того факта, что не личность принимает решения. Личность – ментальный аватар мозга, картинка для общения с реальностью. Картинки не принимают решений. И человечество знает это и ничего с этим не делает. Оно продолжает убивать себя и других, всё больше погружаясь в дебильность примитивного мира. И разве заслуживает помилования такое человечество? Какая разница стаду, за что идти на убой? Умрёт ли оно от болезней, канцерогенов, оплошности, ему всё равно. Умерев вместе с Мегаполисом, оно хотя бы обретёт смысл существования. Как сон в момент пробуждения складывается в сюжет, так и их бессмысленная, раздёрганная рефлексами жизнь в момент завершения обретёт значение.
– Центральный. Южная.
– Слушаю.
– На шлюзе контакты от конденсата окислились. Мы их почистили, но на будущий год надо будет что-то думать.
– Принял, Южная. Что с пингом?
– Пинг прошёл на ура. Мы подключились.
– Хорошая работа, Южная. Идите домой, сегодня можете отдохнуть.