— Сейчас организую, — расплылся акульей улыбкой Лёшка. — Василий, запрягай лошадей, поедем в Перовку порядок наводить и разбираться.
— Повозку ещё снарядите. Попа как повезём? — дополнил я. — Дмитрий Николаевич, вы с утра в город за господами полицейскими отправитесь и в собор зайти не забудьте. С мужиками я разберусь, но церковные служащие не в моей компетенции.
Запоздало меня накрыл отходняк. Только сейчас я реально оценил насколько рисковал. Дубины и вилы у мужиков были солидные. Вряд ли я бы успел убежать. Накинулись бы толпой, и всё. Хорошо, что не сомневался ни в себе, ни в Алексее, ни в сущности крепостных крестьян. Они же дураки затюканные. Конечно, это не оправдание. И плохо, что я не успел завоевать среди своих мужиков авторитет.
Авдотья снова проявила чудеса телепатии. Не успел я до конюшни дойти, а она мне уже стопарик с «успокоительным» поднесла. Сразу легче стало. Тут заметил, что один из связанных мужиков слишком посиневшим выглядит.
— На землю его, — скомандовал я.
Алексей упоминал что-то про дозу снотворного. Если слишком большая, то нарушается дыхание и человек может умереть. Чёрт! Как там нас учили оказывать первую помощь?! На манекене это делалось легко и просто, а тут живой человек, да ещё со связанными за спиной руками.
Когда верёвки распустили, я начал откачивать крестьянина. С трудом, но получилось. Мужик вскоре вздохнул, глазами захлопал и обоссался.
— Вяжите, — разрешил я. — И проверьте других. Может быть остановка дыхания.
— Отошёл один, — ответил Осип и перекрестился.
— Тьфу ты, — в сердцах сплюнул я, разглядывая того тщедушного.
Чего он вообще отправился вместе со всеми? Росточка мелкого, хилой комплекции. Понятно, почему для него доза снотворного оказалась предельной. В общем, сам виноват. Кажется, я знаю, на кого свалить смерть матери Кузьмы, если вдруг господа дознаватели спросят. Отдавать на каторгу своих мужиков не хотел, несмотря на то что они бунтовать вздумали. Найду сам для них наказание.
Алексей снова снарядил наше щадящее оружие и подошёл к конюшне, выспрашивая, что ещё случилось. Кратко ответил и устроился на облучке повозки.
— Поспешим, чтобы до темноты успеть вернуться, — поторопил я народ.
Крестьяне-бунтовщики до Перовки уже добежали и даже попрятались, выпустив вместо себя баб. Но кое- кого из числа свидетелей удалось прихватить. Да и бабы оказались в состоянии отвечать. Попа с кляпом во рту увезли в поместье, а я устроил допрос, выясняя для себя, что именно явилось причиной трагедии.
Отец Михаил своими проповедями, конечно, народ раззадорил, но и до этого недовольных было много. Крестьяне посчитали, что я загубил хорошие травы. Это они про силос. Далее в списке моих прегрешений было то, что я заставил сажать «антихристовы овощи», от которых люди болеют и через которые приходит чума (поп скотина!). И главное подтверждение тому есть — баба отравилась. Съела ягоду и померла.