— Я же говорил, что семена картофеля ядовитые, — прошипел сквозь зубы. — Я же говорил этим идиотам! Ей что, больше жрать было нечего?!
С поповской подачи крестьяне взбунтовались. Что и как перемкнуло в их головах, не берусь оценивать. С какой стати подняли на вилы жену Анисима? Женщина им чем не угодила? Много работала и копалась по моей указке в огороде? Слов нет, одни эмоции.
— Завтра продолжим разбирательства, — решил я закругляться. — Фрол, сколько мужиков в подвал поместили?
— Пятнадцать, — ответил мне охранник.
Пятнадцать здоровых и крепких мужиков. По закону мне нужно их на каторгу сослать, а кто работать будет? Забыть и простить тоже нельзя. Вот и думай, как поступить.
— Утро вечера мудренее, — правильно оценил моё состояние Алексей. — Уснёшь или у Авдотьи ещё успокоительного попросить?
— Напиваться нельзя, а то начну из себя помещика самодура изображать, — вяло отреагировал я. — Мне бы с попом разобраться.
— Напишем подробно. С нашими умениями подать информацию не проблема. Решим вопрос, — отмахнулся Алексей.
Я не думал, что всё будет просто, но действительно оставил проблемы на утро.
Дмитрий Николаевич отчитался за завтраком, что и как было сделано. Крестьяне, устроившие бунт, уже и сами перепугались до усрачки. В селе попрятались по щелям в ожидании справедливой расправы. Я же горяча пообещал всех на каторгу сослать.
— Как бы не сбёгли, Георгий Павлович, нужно б успокоить, — намекнул управляющий.
— Отправь кого-нибудь с сообщением, что я считаю главным виновником попа. Или лучше сам съезжу.
— Жену Рогозова убили, — напомнил Алексей. — Он с ребенком где?
— Кузьма сказал, что отец ночью вернулся. За лошадь переживал.
— За лошадь… — повторил я и не стал дальше комментировать. У мужика жену убили, а ему конь целый и здоровый важнее. «C'est La Vie», как говорят французы, такова жизнь.
С теми, кого в подвал определили, я пока беседовать не стал. Да и письмо в канцелярию или куда там положено писать не торопился. Вначале крестьяне, потом всё остальное.
В Перовке удалось собрать немного людей на площадке перед церковью. Встал на какую-то приступочку и стал пояснять случившееся.
— Батюшка меня невзлюбил, потому что я из другой страны приехал и знаю, как можно жизнь улучшить, как хранить запасы и чем лечить людей. Про семена картофеля я ведь всем говорил. Говорил, что съедобны клубни, которые в земле.
Меня слушали, склонив головы. Молодых мужчин в этой кучке собравшихся не было. В основном старики и за ними бабы. Убедил или нет, покажет время. Пообещал, что никого на каторгу отправлять не буду и даже не накажу. На работу определю, но без фанатизма.