Выползая наверх, Дед думал, что сдохнет. Ляжет, раскинет руки в стороны… и спокойно помрёт.
Но у него не вышло.
Хапнув ртом очередную порцию пропитанного вонью воздуха, машинист проблевался, испачкав металлический мостик, на который только что выбрался. От примесей вредных газов, которыми он надышался — кружилась голова, а мышцы становились вялыми.
Нормально соображать в таких условиях у измученного человека не выходило. Он просто полз вперёд на четвереньках ничего не видя вокруг, кроме бортов металлического мостика, которые служили ему ориентиром.
Дела Деда были очень плохи. Ему требовалось убраться из этого помещения куда-то, где будет чистый воздух, или как минимум найти маску. Работникам очистных сооружений, несмотря на хорошую вентиляцию, не разрешалось находиться у первых отстойников без защитных средств. Чего же в таком случае говорить о машинисте, который уже успел настрадаться вдоволь.
Пара армейских ботинок, появившихся в поле его зрения, заставили Деда притормозить.
Подняв взор выше, он с удивлением увидел перед собой крупного подростка, одетого в жёлтую кожаную куртку на голое тело, штаны цвета хаки на подтяжках и вооружённого выкрашенной в золотистый цвет битой.
Внешний вид парня навевал ассоциации с попугаем. И был бы даже смешон, если бы не жестокое выражение карих глаз и глумливая усмешка за забралом химической маски.
Прежде чем бита описала дугу и вломилась в лицо Деда слева, напрочь обрубая сознание, он успел подумать:
«Какая безвкусица…»
Глава 6. День четвёртый — молчаливый спаситель
Борзу начинало казаться, что он привык.
Привык к бесконечному сумраку дня. К состоянию сонного организма, чью реакцию подхлёстывали таблетки тоника. И даже к спёртому, влажному воздуху внутри маски.
Несмотря на продолжающийся, масштабный пожар в центре Приморьева, охвативший множество улиц, видимость заметно возросла. Дым огромным столбом уходил к чёрным тучам, посыпал головы бойцов пеплом и сажей, но пыль от обрушения огромного количества зданий уже осела и больше не забивала приборы визуального наблюдения.
Душа снайпера была отражением умирающего города. Мрачное беспокойство, приправленное толикой решимости, поселилось в её глубине.
Военная служба не сказка. В тяжкие минуты он всегда словно брал и отрезал все мысли о доме, концентрируясь на предстоящих задачах. Вот и сейчас, все его мысли занимала лишь улица, в которую он всматривался через оптику своего автомата.
Наблюдаю движение
Кардинал увёл остатки своих бойцов из Зареченского района. Воспользовался одним из уцелевших мостов и увёл. Мост за собой подорвали, на всякий пожарный. От тех, кого с лёгкой руки кого-то из бойцов окрестили «собирателями плоти» любая перестраховка хороша.