Поэтому, было принято решение ссаживаться с поезда не на вокзале, а на подъездах к нему. Ну и как вариант мелкой пакости — решили все запереть. В теплушке есть две двери и два окна. Вернее два небольших оконных проема без стекол, но с деревянной ставней, запираемой на щеколду. Двери тоже могли закрываться на накидные крючки. Солидные такие — с палец толщиной. Поэтому фиг дверь откатишь, пока они закрыты. То есть, пока вагон будут пытаться вскрыть (а это время), мы рассчитываем успеть прибыть на привокзальную площадь, где беспризорники нам укажут, кто конкретно пытался проникнуть внутрь.
В общем, обсудив вчерне план, стали готовится. А когда уже перед самым въездом в город остановились на очередном семафоре, то неспешно десантировались, переместившись на тормозную площадку. Правда там было настолько тесно, что когда я влез на ступеньку с левой стороны справа, на насыпь, чуть не выпал Федосов. Да и с дверью пришлось маленько потрахаться, соображая, как же сделать так, чтобы приподнятый крючок, в момент закрытия, упал в проушину. Но подперли его щепочкой и все получилось. Ну а потом, стоя на площадке, поехали дальше.
Мимо проплывали какие-то сараи, амбары и не побоюсь этого слова — лабазы. Черные бревенчатые дома с разновысотными заборами. Какие-то (судя по куче бочек) бондарные мастерские. В общем, Москву я не узнавал категорически. Во всяком случае, с этого ракурса. С другой стороны, а чего я хотел? ТГК «Киевский» увидеть, или Рэдиссон Славянскую? Хорошо еще что, когда состав сбавил ход до скорости бегущего трусцой человека, разглядел впереди характерную башенку и арочное покрытие перрона Брянского вокзала. Разглядел и скомандовал своим:
— На выход, братва!
Высадка не вызвало вообще никаких затруднений, и вскоре мы бодрым шагом шагали по дороге, ведущей к привокзальной площади. Шли не толпой, а строем, ибо ничто так не маскирует вооруженных людей, как самое обычное передвижение в колонне. Идут себе бойцы куда-то, значит так надо. Тем более, мы даже замаскировались, сменив приметные береты, на самые обычные солдатские фуражки. О головных уборах я позаботился заранее именно с той целью, чтобы можно было передвигаться по городу, не бросаясь в глаза. О них и о красных повязках, скрывающих морпеховские шевроны. А что касается остальной формы, так сейчас бойцы в чем только не ходили, поэтому наша выгоревшая «афганка», особого внимания не привлекала.
При этом, почти на подходе к месту, встретили патруль. Но так как я сам к ним подошел, уточняя дорогу до вокзала, то у нас даже документы не попросили. И даже если бы и спросили, то ничего страшного — с бумагами, был полный порядок. Включая командировочные и продовольственные аттестаты.