— Хотите сказать, что когда вам стукнет лет семьдесят, вы срочно озаботитесь подружкой? Скажем, лет двадцати. И заставите её нарожать вам потомков?
— Ну что вы, миледи! Я не согласен ждать так долго! — смеется Ник. И снова. Резкая перемена тона. — Нет. Я женюсь, конечно. Когда встречу самую большую любовь своей жизни.
— Вот уж не подумала бы, что в вас есть хоть капелька романтики.
— Во мне её целое озеро, как Байкал, — говорит Ник. — Только не нашлась ещё та, кто готов поселиться рядом с этими холодными и глубокими водами.
Мне понравился образ. Я представляю, как выглядит самое крупное пресноводное озеро в мире. Вот бы побывать там! Всяко лучше, чем здесь, где жара и влажность. И потом: Байкал дома. А я так соскучилась по родным просторам. И ещё… я хочу оказаться на берегу озера, о котором сказал Ник.
Звучит нелогично как-то. Мы постоянно с ним пикируемся, а я тут размечталась…
— Миледи.
— Да?
— А вам нравятся озёра?
— Очень, — отвечаю машинально, даже не подумав о подтексте.
— Это чудесно, — говорит Ник. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — отвечаю я. Михаил молчит. То ли уже уснул, то ли делает вид.
Ночь прошла благополучно, и мы на следующее утро, ещё раз искупавшись в чудесном озере под водопадом, отправились дальше, на ту оконечность острова, которую не видно даже с вершины остывшего вулкана. По пути практически не разговаривали. Михаил надулся после вчерашнего и шел позади, Ник увлеченно тащил нашу группу вперед, я же старалась не отставать.
В таком порядке прошло несколько часов. Когда мы уже порядком устали, и я попросила сделать привал, Ник сказал, чтобы мы располагались, а он ещё немного прогуляется вперед и вернется. Мы без сил повалились на землю, стараясь отдышаться. Наш проводник исчез за деревьями.
Я попыталась завязать с Михаилом какой-нибудь разговор. Он отвечал односложно, и я решила больше его не трогать. Ну, не хочет человек общаться, да и пусть себе. Уж не знаю, на что он там обиделся. Видимо, все-таки слышал наш с Ником разговор и попросту приревновал. Интересно, с чего вдруг? Я не давала ему повода думать, будто у нас с ним, с Михаилом то есть, какие-то особенные отношения.
Мы посидели, перевели дыхание, попили воды. Вскоре послышались торопливые шаги. К нам из-за деревьев бодрым шагом вышел Ник и, сияющий и радостный, сказал:
— Господа! У меня есть для вас крайне приятное известие.
— Какое? — мы смотрим на него с некоторой степенью недоверия. Успели уже убедиться, что Ник — человек с необычным чувством юмора. Может такое ляпнуть, отчего хоть стой, хоть падай.