– Кажется, я их знаю, – задумчиво проговорил Шварц. – Оказывается, и от этих отморозков из Треугольника бывает польза. Может, ваши не те же, что мои, тут уж я не в курсе. Мне те ребята так и не представились. Но после драки с ними я сам два дня курил и поминал мозги по стенам и прочие красочные детали. Так Краус на них разогнался? Оптимист! Если что, у меня никаких претензий в ту сторону. Давний инцидент разрешился не в мою пользу, но я не злопамятен.
От Шварца не ускользнуло, как Нуарэ чуть напрягся в начале его реплики и почти явственно выдохнул в конце. Да Силва продолжал обворожительно улыбаться, и что происходило за этой улыбкой – никого не касалось. Больше к обоим инцидентам не возвращались. Пили чай, вспоминали оставшиеся дома семьи, даже Вальтер осмелел и вставил несколько слов. Шварц поморщился было от его акцента, но вроде бы сомбрийцы его понимали. Вальтер даже сумел пошутить насчет своей фамилии – дескать, напрасно говорят, что кошка с собакой не уживаются, иные кошки собак даже защищают. Это была чистая правда – Вальтер Катц был потомком одного из первых колонизаторов Хунда, и не было еще поколения, в котором эта семья не дала бы Хунду хоть одного военного. Словом, расстались практически друзьями.
Шварц допил оставшийся чай и отправился составлять рапорт на планету. Подробно изложив все обстоятельства встречи, он добавил от себя приписку, что планетным службам, пожалуй, стоило бы послать на Сомбру письмо с благодарностями и извинениями за инцидент. Пока оттуда не явились с претензиями о нападении на посольство. Все-таки краусовская банда официально оставалась гражданами Хунда. А улыбки и остроты Да Силвы не скрывали опасного бойца и матерого космического волка. Лучше первыми проявить дружелюбие.
3.
Снайпер давно привык, что не помнит большинство серьезных боев – на верхних уровнях сознание почти отключается, оставляя лишь боевые рефлексы. Впрочем, от этого провалы в памяти раздражали его не меньше – все-таки обычно он досконально помнил все, что с ним происходило. И сейчас он снова и снова пытался хоть как-то восстановить недавние события, хотя и понимал, что это бесполезно. И не только потому, что размышления давались с трудом. Личности Стивена Вонга в этом бою не было. Был тот самый Снайпер, которого боялась Сфера: бесстрастный, не умеющий промахиваться и едва ли не бессмертный. Во всяком случае, три года назад, после боя на «Ариэле», Сфера в это точно поверила. А вот сам Снайпер – не очень. Самое сложное после выхода в боевой режим, тем более на таких уровнях – осознать, что ты все еще жив… «Ах ты ж черт!».