Михаил с Александром вошли в ангар, основная часть которого представляла большой open-space с рабочими столами вдоль стен, станками, прототипами и готовыми изделиями.
– Вы видели радугу?! – бросилась к ним навстречу Кристина, специалист по работе с социальными сетями. – По радио сказали, что сегодня в Москве была удивительная радуга, которой лет сто не видели!
– Нет, – буркнул Михаил, проследовав к своему столу и снимая по дороге пиджак. – Насколько удивительная?
– Говорили, что, если снимать на камеру, получалась ломаная линия. А разве такое вообще возможно?
Михаил пожал плечами:
– Невозможно, но в этом что-то есть.
– Как прошла встреча? – спросил Антон, вытирая руки промасленной тряпкой. Он был химиком и занимался аккумуляторными системами для всего комплекса. Все присутствующие внимательно смотрели на Александра и Михаила.
– Как мы и предполагали, в ближайшие полгода будет только один запуск к Луне, – начал Александр. – И это будет земляной снаряд, который на противоходе должен врезаться в лунную поверхность со скоростью около 8 км/с и уйти в грунт на глубину до километра. При этом сам снаряд не должен разрушиться, а должен с глубины начать прозванивать почву ультразвуком! А уже имеющиеся на орбите Луны станции будут ловить эти глубинные сигналы, несущие драгоценные сведения о составе лунных недр. Проект финансируется сразу несколькими странами и их крупными корпорациями, занятыми добычей и переработкой полезных ископаемых.
– И, очевидно, поэтому, Роскосмос категорически отказывается изменять планируемую траекторию полета, чтобы дать нам возможность уйти от неминуемого столкновения, – подытожил мысль Михаил. – То есть мы должны сами в какой-то момент уйти с этой траектории и вывести ретранслятор в точку Лагранжа, а МАВР перевести на круговую орбиту вокруг Луны, погасить скорость и аккуратно посадить.
– Но это же невозможно! – горько засмеялся Михаил Андреевич, главный конструктор посадочного модуля. – Мы же не планировали оснащать ни спускаемый аппарат, ни станцию-ретранслятор маршевыми двигателями. Это вообще невозможно, просто по определению! Мы просто по массе не пролезем никуда, не говоря уже о сроках разработки!
– Верно, – продолжил Михаил. – Поэтому мы используем для работы гравитацию Луны.
Повисла пауза. Михаил подошел к доске и взял маркер.
– Мы же как раз специалисты по невозможному?! А раз так, мы попросим отстрелить нас в таком месте траектории, из которого мы успеем своим ходом, на плазменных двигателях, уйти от столкновения с Луной. Облетим ее сверху и снизу, попадем в ее гравитационное поле… А далее гравитация Луны сама сделает всю работу за маршевые двигатели.