Когда внутри появился хозяин апартаментов, свет ослепительной вспышкой заставил белую комнату сиять своей чистотой. У стены, напротив, загорелся огонь в нише.
Эльзар пересек комнату и точным движением бросил саквояж на каменный стол у кресла. Немного размявшись старик подошел ближе к камину, тепло от огня начало заполнять комнату, свет стал более приглушенный и через время исчез . Скинув с себя пиджак, который был заменен на плед, и сел в кресло. Свет сразу после этого погас и белая комната стала беспросветной мглой царившей сзади кресла, теплый свет рассевался практически сразу перед вытянутыми ногами. Складывалось ощущение, что кроме камина , кресла со стариком и каменного столика вокруг ничего нет. Минуту спустя над костром, а потом и во всем черном пространстве стали загораться маленькие огоньки, они словно звезды сияли на небосводе.
Усевшись поглубже в уютное кресло, Эльзар откинул голову назад и закрыл глаза. Где то над его головой пронеслась комета. Через пару минут, тихий щебет цикад, нарастающим гамом поглотил все вокруг. Легкий ветерок нежно ласкал лицо старика. Легким прикосновением даря призрачную надежду на безмятежную жизнь, где то в тихом месте на созданной им планете.
Эта атмосфера заполнила все нутро его и он будто сам стал легким летним ветерком, который разгуливает где ему вздумается и навевает всему окружающему свойственную ему свободу.
Прошло около получаса и мерное дыхание старика , плавно переросло в посапывание.
Саквояж, который был облит цветом огня, мерно двигался в такт пению цикад.
– Тоска берет. Откуда во мне столько сентиментальности, видимо это твоя работа. – проговорил сонно саквояж, вздыхая от последних слов.
– Я думаю уйти на покой.
Саквояж от неожиданности произнесенной фразы даже поперхнулся чем то находящимся внутри. Немного придя в себя он начал увещевать.
– Говорил я, что люди тебя до добра не доведут. Вечно они навивают эти крамольные мысли. Что на этот раз ? Ты готов променять роль создателя, на роль исполнителя? Рехнулся что ли? – явное неудовольствие разговора и испуг сквозили в словах саквояжа.
– Я хочу быть наблюдателем. Мне осточертело это место, да и все ее гости тоже. Каждый раз, одно и тоже. Могу я хоть немного отдохнуть перед следующим витком. Я хочу на пенсию, пожить не для вселенной, а для себя. – старик прикрыл глаза рукой, медленно потирая их. Разговор этот вызывал в нем досаду, ибо выхода он не видел.
– Нас никто не отпустит. А свои нюни оставь для людей.
– Тебе этого точно не понять, ты всю жизнь был пресмыкающимся, сначала , как вид, а потом по жизни. Не имею желания продолжать этот разговор. Дай мне биоматериал, который я собрал на Земле, в том проулке.