— Действительно! Куда моей несчастной Мэри тягаться с гигантами, вроде «Шаммель». Твое платье — это ведь «Шаммель»?
— Да. Личный заказ, — заранее насторожилась Клаудия, оглаживая бледный шелк на бедрах.
Уитни задумчиво постучала указательным пальцем по подбородку, а затем театрально округлила глаза:
— Хммм… Погоди-ка! А разве этот дом моды не поднялся за счет сотрудничества с нацистами Третьего рейха?
У Клаудии отвалилась челюсть, а рядом раздался громкий смех. Смеялся Ник Догерти, который подслушивал от скуки. Сын финансового консультанта Паркеров, Ник был тем самым парнем, которому Уитни давным-давно на поле для регби не донесла письмо. С тех пор предмет ее подростковых мечтаний покрасил волосы в иссиня-черный цвет и заметно накачался — и мышцами, и кокаином, отчего лицо выглядело слегка одутловатым. Не удивительно, что Уитни его не узнала. Крису это почему-то согрело душу, и он не стал заново знакомить их.
Кстати, а может ли Догерти быть таинственным поэтом?
— Тебе тоже нравится чувство юмора моей будущей жены? — спросил его Крис, и Ник ответил, пожирая Уитни похотливым взглядом:
— Думаю, она очаровательна.
Крис напрягся и двумя руками обнял Майлз за талию сзади, притягивая к себе, чтобы оградить от чужой наглости. Но от собственной наглости защитить не смог. Он незаметно погладил ее живот, прикрытый юбкой с высокой талией, и просунул большой палец под облегающий жакет, скользнув по обнаженной коже.
Значит, только белье под костюмом…
— Поддерживаю тебя, Ник, — вмешался в разговор отец. — Наконец-то мой сын нашел девушку, которая разделяет его взгляды.
Хотя светлый летний костюм и седина в рыжих волосах придавали отцу строгости, язык его уже заплетался от алкоголя, и шарма это не добавляло. Крис никогда не понимал, как Сэму, оторванному от реальности романтику, удалось выжить рядом с хищницей по имени Нэнси Паркер.
А сейчас он не понимал, как выжить рядом с Майлз до конца лета, не распуская рук. Да что там до конца лета — тут бы до вечера дотянуть. Снять с ее пальца кольцо, расстегнуть пуговицы на жакете…
Будто прочитав его мысли, Уитни с силой сжала его запястья и отцепила от себя, освобождаясь из объятий. Ник тут же смерил ее с головы до пят оценивающим взглядом. А потом надменно скривил губы, будто вписал чужую невесту в список дел на следующую неделю.
А она тем временем подхватила разговор:
— Вы правы, мистер Паркер…
— Что ты, Уитни, зови меня Сэм.
— Вы правы, Сэм. Мы с вашим сыном — единомышленники, родственные души. Удивительно, правда?
— Скорее, сомнительно, — с издевкой заметила Клаудия, но никто не обратил на нее внимания: объявили, что обед подан. Наконец-то. После можно уехать под благовидным предлогом.