Колесо завертелось.
Без колдовства Кэйворрейна было сложнее.
Но я вспоминала, как он сидел на троне и улыбался мне. Я вспоминала его полуобнаженную фигуру по ту сторону зеркала и то, как на гладкой коже плясали световые отблески, еще контрастнее обрисовывая мышцы…
Нить вспыхнула и появилась под пальцами, которые тотчас начало пощипывать.
Ага!
Божечки, как все просто.
Итак, думаем про пресс! Красивый же пресс — грех не вспомнить.
И плечи широкие. И руки. И обнимал он так, что дыхание замирало. А уж как целовался!..
А вот про это не стоило вспоминать. Стоило зацепить первый образ из той сцены, как моя кровь словно вспыхнула огнем, очаг которого расположился внизу живота, а ощущение нитей в руках стало еще более явным. Еще более… болезненным.
Но все неприятные ощущения как волной смывала эйфория. Она накатывала на меня с неотвратимостью девятого вала, топила в восхищении и чувственном предвкушении, и я словно наяву ощущала, как губы короля касаются моих. Словно он вновь обводил абрис моего лица, трогал уши, перебирал волосы…
Когда я пришла в себя, то дыхание было сбито, по телу разливалось томление, а в корзинке рядом с прялкой лежала пряжа. Яркая, сияющая, и ее было много, гораздо больше обычного. А все ладони были исполосованы розовыми шрамами, которые с каждой секундой становились все бледнее и незаметнее. То есть недавно тут были кровоточащие раны.
Я, пошатываясь, встала, ощущая небывалое опустошение. Разве что на краю сознания плавала саркастическая мысль о том, чем же таким грезят другие пряхи, если так хорошо работают. Развратницы! А-та-та!
В моих покоях Тау расставлял блюда на столике и сначала радостно защебетал, а после встревоженно засветился, видимо, осознав, в каком состоянии пряха его величества.
— Все хорошо, не переживай, — отмахнулась я.
Стоило поесть, как мне полегчало. Я развалилась в кресле с блокнотом и лениво зарисовывала в нем всякое-разное. На ум приходили то фрагменты одеяний членов Совета, то необычное платье Фаиры, леди Желтых Холмов, то причудливо повязанный шейный платок Кэйворрейна…
На последнем я и зависла, так как нарисовать платок и не нарисовать короля — преступление. И вот с последним возникли проблемы. Рисунок мне казался недостаточно совершенным. Не передавал мужественный профиль, не позволял оценить чувственность линии губ и в целом выглядел “недо”.
В итоге я фыркнула, закрыла блокнот и отложила карандаши.
Подошла к окну, которое замок любезно оставил, и попала как раз на время заката. Солнце опускалось за горизонт, мои руки холодил подоконник, а в стекла стучал уже знакомый ветер, приглашая поиграть. Погулять. Действительно, почему бы и нет?