— Я же просил подождать, ну в самом деле, неужели так сложно? — экспрессивно-отчаянный голос Чеза заставил на миг замереть.
Что это за трагедь в одном лице?
— Милый, да я уже лет десять все жду и жду, а ты все никак не хочешь больную старую женщину порадовать чем-то, кроме очередных своих достижений в бизнесе, — ворчливо отозвался женский голос, — милый, бизнес — это чудесно, не спорю, но это не вся жизнь. Так что хватит мне зубы заговаривать, я ощущаю себя неудачницей! Даже наш четырехглазик с девочкой познакомился, а бабуле, значит, приятного сделать не хочешь, да?
Я чуть на пол не села. Упс. Так это та самая бабушка, знакомства с которой Чез так отчаянно пытался избежать последние дни? Честно говоря, я не вполне понимала, в чем проблема. Хуже Чезовой мамы эта незаурядная дама вряд ли будет, да и тон вполне доброжелательный.
Неужели так боится, что я не понравлюсь? Или что сбегу с перепугу, ибо семейка эта кровушку пить однозначно умела — и предпочитала в последнее время русскую?
В общем, заруливаю я так радостно-торжественно в кабинет — естественно, я стучала, но кто виноват, что так тихо?
Одним словом — придраться не к чему. В кабинете — зловещая такая тишина. Чез, одетый, как и всегда, с иголочки, вытаращился на меня, прижимая ладонью телефон.
— Внучек, ты чего это там затих? — доносится ехидное из трубки. — Что, решил продинамить бабушку, да?
Такую бабушку только пошли в наши очереди в поликлинику… интересно, кто-нибудь из персонала выживет? И из желающих «я только на минутку» или «имейте уважение, вы молодые, можете и посидеть-подождать»?
— Ба, — мученически выдохнул Чез, уже явно понимая, что партию продул.
— Привет твоей ба, — говорили они на русском, так что и я решила на итальянский не переходить.
— О, это никак Норочка пришла? — раздалось оживленное. — Девочка, не бойся, я не кусаюсь! По крайней мере, в пятницу тринадцатого клятвенно обещаю оставлять свои вставные клыки на полке.
Каюсь, удержаться от хихиканья я не смогла. Вот ещё не видела эту святую женщину — но уже испытываю к ней искреннюю симпатию.
— А я и не боюсь, Ирма Генриховна, — ответила вежливо, — наоборот, очень рада вас слышать. А Чез просто… — прищурила коварно глаза и выдала, — стеснительный и ревнивый временами… прячет меня, как дракон в пещере…
— Нора! — возмущение было совершенно искренним.
Красавец мой итальянец нахмурился, черные глаза метали молнии, а пальцы свободной руки чуть скрючились, явно мечтая вцепиться в чье-то нежное горло. Извини, милый, не все тебе командовать и надо мной подшучивать, могу же я когда-нибудь тоже немного отыграться? Самую капельку!