— Ты меня специально БЕСИШЬ?
— Спи. — Заяц легко толкнул Юну, порывавшуюся встать.
Юна закрыла глаза.
— Мы же здесь больше не живем.
— Снег пошел. — Заяц, наоборот, проснулся. — Завалило пути ровно на середине. Электричка — обратно. Не хотел возвращаться. По шпалам… Холодно.
— Как ты вошел, — Юна, с закрытыми глазами.
— Постучал.
— …Открыл?
— Потом дверь вышиб. Потом чуть-чуть… Починил.
Юна вроде бы спала.
Юна проснулась. Было светло.
— Заяц!
Если ты увидел что-то во сне — большее чем все, что на самом деле, — надо не разжимать рук.
Догнала на углу дома. Заяц обернулся, удивляясь.
— Ты куда?
— А ты куда?
— Я в магазин. Нужно поесть, перед тем, как…
— Перед тем? — Юна перескочила, чтобы попасть в ногу. — А он придет?
— Придет, и ему дадим.
— Я видела на проспекте, вчера, … Я тебе потом. Ты на стройку не пойдешь?
— Нет.
— А куда пойдешь? — Она поправилась: — …куда мы пойдем? ..В лес?
— Нет.
— Где спать?
— Еще какую-нибудь дверь… Вышибу. Это я. Ты можешь идти.
— Я в доле.
— Ладно. — Заяц перехватил палку из квартиры в правую руку. Он почти не хромал.
Шли, в ногу, по новому снегу, по белому листу, сказка, которую они впечатают в этот белый свет, еще была не написана. Они нечаянно прошли магазин, и теперь поздно было возвращаться. Хозяин еще себе найдет — и костыль, и квартирантов, он ведь здешний.