— Никто не рождается злым или завистливым, нет тех, кто с детства желает зла своим соседям. Проблема в той среде, в которой развивается личность, в тех идеалах, которые разделяет социум…
Но закончить свою мысль он не успел. На корабле подали сигнал подготовки к переходу. Звук сирены был на удивление неприятным, Игорь никак не мог к нему привыкнуть, — какой-то скрежет вперемешку с воплем бешеной гиены. И зачем такой пугающий сигнал, если сам по себе переход не несет никакой опасности и все, что требуется, — это пристегнуться к любому из кресел, коих по кораблю сотни во всех возможных местах? Ну, может, какая-то старая традиция…
Его размышления прервал переход. Знакомое любому пилоту чувство, как будто тебя бьют подушкой по голове и потом ею же душат, длилось, как и положено, двенадцать с половиной секунд. Законы физики везде одинаковы. Единственное существенное отличие перехода у посейдонцев заключалось в том, что корабль сразу по выходе был абсолютно функционален и не требовал долгой перезагрузки систем, как земные корабли. Игорь отметил на автомате, что это может быть очень серьезным преимуществом в бою.
Сразу после перехода к нему подошел Дарион.
— Мы прибыли на Посейдон. Собирай вещи, через два часа отбываем на поверхность.
— То есть как через два часа? От точки перехода до планеты всего два часа ходу? — Игорь не верил своим ушам. — Это невозможно, ты, должно быть, меня разыгрываешь. Или мы на промежуточной базе высадимся?
— Какая точка перехода? Ты о чем? Мы прыгнули сразу к дальней орбите Посейдона. Два часа — это время оформления документов и прибытия к месту стоянки корабля.
Игорь не стал больше задавать вопросов, поняв, что ему еще многому придется удивляться.
Меньше чем через два часа они вместе с большой группой членов экипажа загрузились в пристыковавшийся челнок и стартовали к поверхности планеты. Челнок был аскетичной конфигурации: без кресел, столиков и прочих атрибутов пассажирского судна, вместо этого вдоль стен стояли обычные тумбы, на которые садились пассажиры, на стенах размещались огромные экраны (а может, и настоящие окна — Игорь не был уверен), через которые открывался потрясающий вид на приближающийся Посейдон.
В челноке царило оживление, все явно были рады вернуться, болтали, шутили, смеялись. Игорь оказался, пожалуй, единственным, кто всматривался в экран, затаив дыхание, для остальных это зрелище, очевидно, не представляло особенного интереса. Ну кто будет в сотый раз пялиться на собственную планету, как бы красива она ни была? А Посейдон был красив: голубая поверхность в проседи белоснежных завихрений облаков завораживала и вызывала чувство умиротворения и спокойствия. Игорь не увидел очертаний континентов, но, судя по рассказам Дариона и Юны, крупных массивов суши там не было, что в свое время и предопределило название планеты.