Дерьмо. Теперь мы обе, как идиотки, рыдаем. Дверь распахивается, и я вижу, как Ос входит внутрь со свирепым выражением на лице, его гнев явно направлен на меня. Алистер идёт следом.
— Какого хрена ты ей сказала? — рычит Ос.
Алистер схватывает его сзади за горло.
— Как ты разговариваешь с женщиной Президента?
Ос отмахивается, но слегка кивает, прежде чем снова обратиться ко мне.
— И? — На этот раз он говорит ровно.
Вельма отстраняется и целует меня в щеку, прежде чем повернуться и броситься в объятия Оса. Эти двое так мило смотрятся вместе. Я не могу сдержать очередной поток слёз, после чего оказываюсь в объятиях моего мужчины, прижимаясь к его широкой груди.
— Почему ты плачешь, красотка? — Он гладит меня по волосам и целует в макушку.
Я прочищаю горло, прежде чем встретиться с ним взглядом.
— Скажем так, мы прояснили недоразумение и это слёзы счастья.
— Да, — соглашается сестра, — именно так.
— Окей, девочки, — Алистер шлёпает меня по заднице и отходит. — Вам следует одеться. Через пятнадцать минут у нас встреча с исключением — вы будете присутствовать на первой части собрания.
После этих слов, я кидаюсь к кровати и хватаю одну из сумок. В ней лежат несколько леггинсов. Я вижу, как моя сестра хватает другую сумку и вытаскивает несколько футболок. Я проверяю ещё две сумки, прежде чем нахожу ту, в которой лежат трусики и несколько бюстгальтеров. Вытащив их, я поднимаю и хорошо осматриваю.
— Я ухожу отсюда, и ты тоже. Мы не можем просто смотреть на это, — доносится стон Алистера, прежде чем раздаётся топанье и закрывается дверь.
Через пару минут, я нахожу подходящий размер. Я выбрала фиолетовый кружевной набор белья под чёрными штанами для йоги со светло-серым свитером.
Моя сестра одевается в такой же наряд только белого оттенка. Даже кроссовки. Кажется, она одержима белым.
Я никогда не надеваю белые кроссовки, ну ненадолго, потому что они всегда пачкаются, стоит сделать шаг. Да, я такая растяпа. Стоит надеть чистое и тут же я запачкаю или порву вещь. Именно по этой причине я ношу тёмные тона, меньше шансов заметить на них пятна.
— Так, не знаю почему, но я нервничаю. — Я вздыхаю и вытираю потные ладони о леггинсы.
Сестра расстроенно вздыхает.
— И не говори. Папа никогда не пускал меня в дела клуба. Я узнавала всё или из того, что подглядывала или подслушивала. Но сейчас с этими парнями всё совсем по-другому. Я нахожусь тут всего ничего, а словно провалилась в сумеречную зону. Серьёзно, не могу всё переварить.
Её заявление пробуждает любопытство. Я хочу спросить, в чём разница, но меня перебивает стук в дверь.