— Пулю в висок? — спросил я.
— Пуля тебя не возьмет. Возьми аннигилятор.
— Я не цертис, — усмехнулся я.
— Ты так думаешь?
Я вспомнил Иглы Тракля в руках гвардейцев, которые собирались меня расстреливать. Все вроде бы вставало на свои места. Все или не все?
— Я говорю об этом, пока ты способен слышать, — продолжил Герман. — Надеюсь, что способен. Пока для тебя что-то значит слово «честь». Еще немного и ты так опьянеешь от своей силы, что любые слова будут бесполезны.
Я вспомнил, как несколько часов назад думал о том, что на этой планете не может возникнуть мыслей о самоубийстве, несмотря на законность этого действия. Здесь все можно юридически оформить. Пойти к нотариусу, оставить посмертную записку. Что-нибудь про ложные обвинения, невыносимость позора и надежду на посмертную реабилитацию.
Ну, уж нет! Сейчас, когда у меня появилась свобода, любовь, деньги, наконец, умирать из-за какой-то мифической чести?
Я увидел усмешку в глазах Германа, словно он прочел в моих мыслях словосочетание «мифическая честь». Не может быть честь мифической, не должна.
— Пойми, Даня, — сказал Герман Маркович. — У тебя нет другого выхода и этот наилучший. Ты все равно погибнешь. Неужели ты хочешь взять с собой несколько сотен человек?
Я посмотрел на улицу сквозь решетку сада. Кривая улица, мощеная булыжником в старинном духе. Напротив кафе под названием «Кошачий хвост». Окна украшены цветами и фонариками. Над оградами домов нависают кисти глицинии, цветет жасмин. Тихий ветер доносит запах. И еще аромат ее духов. Она взволнованно смотрит на нас. В огромных глазах играют отсветы свечи, зажигают красный камень в перстне.
— Герман Маркович, — говорю я. — Возможно, вы правы. Но я хочу быть уверенным в том, что не совершу фатальной ошибки. По старой дружбе ответьте на несколько вопросов.
Он кивнул.
— С больными Т-синдромом всегда расправляются так? Ложные обвинения, затем — расстрел из Иглы Тракля. Зачем так сложно? Это же целая история приговорить человека к смерти! Когда была последняя эвтаназия в Психологическом Центре? Тридцать лет назад?
— Тридцать пять, — холодно заметил Герман. — В случае Т-синдрома совершенно другая процедура.
— То есть никакой процедуры! — усмехнулся я. — И где сообщения о казнях? Почему либеральные журналисты не гремят об этом по всей Сети?
— Было несколько казней, Даня. О них еще сообщат, услышишь.
— Эти люди считаются живыми? Постфактум сообщат? Чтобы не шокировать общественность?
— Да. Чтобы не гремели.
— А все же, почему не нанять убийцу?
— Последнее незаконно. Государство достаточно сильно, чтобы сделать все законным путем. Впрочем, ты прав. Бывают и специальные операции.