— Только не зверем.
— Нет, не зверем, — он стал задыхаться.
Дышал носом так возбуждённо, что я постаралась отдаться, так сказать на его волю.
Из глаз потекли слёзы, он ещё небольшой толчок сделал, и я вскрикнула.
Это было так… Просто мучительно больно и в то же время невероятно круто. Напряженно растягивалось моё лоно, его просто распирало.
Ещё толчок.
Я рявкнула, хотела соскочить.
Но мужчина держал, правда, за шею, но шелохнуться не получилось. Матёрый волк садку сделал профессионально, что и вторую руку задействовал, погладил живот и простимулировал пальцами клитор.
Он не выходил из меня, так и продолжал надсадно терзать. Выматывал короткими движениями, баламутил внутри меня. И с каждым разом наращивал темп, продолжая парить короткими фрикциями.
Я, не стесняясь, уже кричала.
И неожиданно все боли прошли, медленно превратившись в сильнейшую огненную тяжесть.
Закатила глаза, рот открыла, потому что это был оргазм, как мой любовник дикий хищный и лютый.
Проникновение.
Жаркий рык Акилы в мой висок.
Его потное пылающее тело, усиливающийся запах.
Реальность пропала. Мне показалось, что я существовала только для этого случая. Всю жизнь прожила, чтобы вот так кончить. А потом можно и умереть, потому что с ответственностью заявляю, что всё самое охренное я в своей жизни попробовала.
Тело уже не подчинялось мне, оно замерло, а потом резко дёрнулось сладким спазмом всех мышц. Ещё и ещё раз.
Я погибла на любовном поприще, я сгорела под великим волчьим Альфой. Мне не быть прежней. Он меня разорвал на кусочки и сожрал моё сердце, и я отныне часть его, сижу в нём, теку по его венам кровью. Меня нет! Есть только он!
И мне не жалко, нисколечко.
Заревела и ослабла после ужаса этого секса.
Акила отпустил меня, и я рухнула вперёд слетев с его члена. Всё что смогла — на бок повернуться и вытянуть ноги, которые свело, а тело продолжали пробивать судороги. И я, задыхаясь, хватал воздух порциями, кончала уже без члена внутри.
Он рукой убрал волосы с моего потного лица и целовал. Я бедром почувствовала его влажный липкий член, кулаком зажимала шкуру и продолжала раз за разом содрогаться.
Разбитое, сожжённое любовью лоно дико пульсировало, заглушая стук сердца.
Я не чувствовала колючие поцелуи Акилы, терялись его ласковые слова. Не могла сосредоточиться на том, что надо дальше жить.
Это было катастрофически! Невозможно!
Продолжая вздрагивать, ощущала, что сил нет и пора бы отрубиться.
Что собственно и произошло.
Теперь я даже и не знала, боюсь я его дедом назвать или хочу ещё.