– Ты же не против, если мы двинемся утром? Вольфгарам тоже нужно отдохнуть, – как на зло, как ни в чем ни бывало проговорил Алишер. Знал бы он, что значит «не против ли я»!
– Ты хочешь сказать, что вольфгарам нужно поразвлечься со своими подружками? – зло бросила я, оборачиваясь. – Да на здоровье! Не проблема! Дигонам тоже нужна передышка! – мой изменившийся злорадный голос удивил Алишера, который вдруг перестал улыбаться, изучая меня странным взглядом.
– Тара, с тобой всё хорошо?
– А что со мной может быть не так? – Я хотела быстрее исчезнуть отсюда, а он будто нарочно стоял у меня на пути. Алишер провел своими пальцами по моему подбородку и показал их мне:
– У тебя кровь, …ты прокусила губу.
– А! Не заметила, – пожала я плечами. – Со мной такое часто бывает, я задумалась. Пропусти, хочу ещё немного поразмышлять.
В вольфгарских глазах зажглось подозрение. Он не дал мне себя обойти.
– Тара, что случилось?
«Зачем он спросил? С такой заботой и участием в голосе?» Теперь я сама почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и я не успела это скрыть от него.
– Нет, правда, всё нормально. Просто соринка в глаз попала, – я спешно вытерла глаза, но он снова схватил меня за подбородок, приподнимая моё лицо: – Ты врешь мне, Тара!
– Прошу тебя! – тут я уже не смогла себя остановить, было слишком поздно, непрошеное участие вызвало мою истерику, я с силой толкнула его и прокричала: – Отпусти меня, не расспрашивай, мне плохо! Я хочу уйти, вольфгар, ты понимаешь меня или нет?! Не могу, не хочу и не буду ничего говорить!!!
Дальше я уже бежала прочь, подальше от шатров, от этих ужасных барабанов! Упав на колени, я разрыдалась, кусая свои сжатые кулаки. Так горько мне ещё никогда не было! Но страшно было то, что это сделал тот, кого вопреки всему я всё равно любила. И сейчас он …там, с другой. «Да, он не клялся мне в верности, я ему вообще не нужна! Ну почему, почему мне так тяжело?!»
– Тара, – вздохнул Алишер, присаживаясь рядом со мной, метнувшийся видимо за мной. – Я не могу оставить тебя, когда ты льёшь из глаз этот солёный яд. Мне уже не весело. Я не могу пойти с подругой, зная, что тебя здесь что-то ужасно мучает.
Я разрыдалась ещё громче. Если бы он знал, какой это для меня имеет смысл!
– Уходи, Алишер, …пожалуйста, – всхлипывая, выдавила я. Сильные руки схватили меня за плечи и повернули к себе:
– Если ты считаешь меня своим другом, скажи мне, что всё это значит? Может, я опять смогу тебе помочь. Жутко видеть тебя такую. Мне тоже разрыдаться?
– Просто …я люблю одного …парня, а он …не обращает на меня внимания, …нарочно отталкивая, – сказала я свою почти правду.