Проснулась я счастливой, ощущая рядом присутствие Джона. Мы снова занялись любовью, не в силах насытиться друг другом, как будто после долгой разлуки.
Я боялась, что с наступлением утра вновь вернётся вчерашнее недоверие и настороженность. Но Джон словно старался сгладить в моей памяти негативные воспоминания прошедшего дня и прилагал для этого все усилия. Он не просто обнимал меня, а практически не отпускал от себя, то и дело касаясь губами моей кожи, вдыхая мой запах. Он как будто не мог надышаться мной.
Я плавилась в его объятьях, таяла от нежности и счастья.
К завтраку мы безбожно опоздали. Вошли в столовую, держась за руки, оба со счастливыми улыбками на лицах.
Мередит и Адам сидели за столом, ожидая Джона. На «Аурелии» было так заведено, без него ничего не начиналось. Я считала это правильным. Ещё бы не хватало, чтобы всякие незваные гости распоряжались на чужой яхте без ведома хозяина.
Поэтому они сидели за пустым столом с недовольными минами, которые стали ещё более недовольными, как только поднялись по лестнице сияющие мы, так и не размыкая рук.
Джон усадил меня на стул и поцеловал тыльную сторону запястья. Я прижала ладонь к его щеке и улыбнулась, только глазами, но передавая ему всю силу моей любви.
Пит, получивший невидимый сигнал, уже возился с сервировкой стола. А Джон всё никак не мог от меня оторваться. Мне показалось, он что-то для себя решил. И это касалось меня.
Я услышала предупредительный кашель и вздрогнула. Скосила взгляд напротив, где сидел Адам. Его прищуренные глаза и сжатые в ниточку губы не обещали мне ничего хорошего.
– Джон, на нас смотрят, – шепнула тихонько, почти одними губами.
– Пусть все знают, что ты моя, и я тебя больше не отпущу, – ответил он громче, чем следовало.
И тут же раздался громкий скрежет металла по дереву, а затем оглушающий грохот. Адам так резко вскочил с места, что тяжеленный стул отъехал на несколько сантиметров назад и упал на дощатый настил палубы.
– Отец, что это значит?! – вскричал он. – Эта стерва чуть тебя не убила, а ты милуешься с ней у нас на глазах?!
Его глаза полыхали таким презрением, словно я отвратительный таракан, которого следует раздавить немедленно.
Я не выдержала этого взгляда и потупилась. Почувствовала, как полыхают мои щёки, а слёзы обиды уже готовятся продемонстрировать окружающим, как больно меня зацепили его слова.