– Таблетки, – напомнил он, пододвигая к ней блистер и стакан с водой.
Прежде чем подняться, София снова подтянула простыню, стыдливо укрываясь за ней.
Джон убедился, что девчонка приняла лекарство и выпила всю воду.
Под его пристальным взглядом она закашлялась, разбрызгивая жидкость по груди. Джон смотрел, как капли стекают по её коже, исчезая под простынёй, которую София придерживала одной рукой.
Он понимал, что достаточно лишь одного его касания и эта единственная преграда между ними перестанет существовать…
Джон сглотнул сухую слюну и поднялся с кровати. Пожалуй, пора ему возвращаться к себе в каюту, пока выдержка и сила воли не покинули его окончательно.
Только сперва он окунётся в бассейне на верхней палубе. Ледяная вода – как раз то, что ему сейчас нужно.
Джон меня волнует. Очень. А ещё интригует. И пугает. Причём всё это одновременно.
Я была абсолютно уверена, что вот сейчас он меня поцелует. А может, и ещё кое-что… Я даже забыла об обгоревшей коже. Вот только она совсем некстати о себе напомнила.
Неужели его это испугало? Мои ожоги? Неужели мне не показалось, и это действительно была брезгливость на его лице?
Настроение упало в минус. Точно, я ему противна. Иначе, почему он ушёл?
Мои комплексы снова расцвели пышным цветом.
Как я могла на что-то надеяться? И почему я вообще на что-то надеюсь? Разве я не понимаю, что между нами нет ничего общего? Понимаю. Прекрасно понимаю. Так отчего эти глупые мысли?
Горцева, немедленно прекращай! Не глупи!
С тяжёлым вздохом я сползла с постели и поплелась в ванную. Сделала утренние дела и полезла в душ. Настроила чуть тёплую водичку и малым напором полила спину. Вроде ничего. Жить можно. Вот только настроение подниматься отказывалось.
Я промыла волосы, затем тщательно расчесала их ещё мокрыми и оставила лежать распущенными по плечам. Нашла среди своих вещей лёгкое просторное платье с длинными рукавами и надела его. Вроде бы движений не стесняло и кожу не царапало. Бюстгальтер я не стала надевать, ограничилась розовыми стрингами, которые нигде ничего чувствительного не цепляли.
С чувством выполненного долга я… уселась на кровать. Больше заняться здесь было решительно нечем. На солнце выходить не хотелось. Книг я с собой не взяла. Как включается телевизор, не знала.
Но кто мешал мне попробовать? Какое никакое а развлечение. Всё равно не понятно, как дальше быть.
Сказано – сделано. Поднялась с кровати и подошла к вмонтированному в стену чёрному прямоугольнику. На чёрной рамке, лишь более тёмным цветом отличавшейся от серого экрана, не было ни одной кнопки.