Прикрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья, Родерик попытался вздремнуть, но в воображении тут же всплыло воспоминание о том, как красива она была в его кабинете, освещенная лишь отблесками огня. Если бы только она была его невестой...
Легкий и приятный способ вернуть огонь, о котором говорилось в древних книгах, — замкнуть энергетический контур с носительницей той же магии. Вот только магичек огня запечатывали до проявления стихии.
Началось это еще со времен королевы хаоса, потом было небольшое послабление, но когда замок Брасса полыхнул вместе со всеми жителями из-за четырнадцатилетней наследницы, быстренько вернулись к традициям. Миранда осталась незапечатанной из-за банальной ошибки в магических реестрах: ее отчего-то записали мальчиком. Родерик не знал, было ли то случайно, или намеренно, и не стал разбираться. Его устроил сам факт, что в империи нашлась девушка с наследственностью огня, и ей куда больше десяти.
Вот только он ее не хотел. Вся ее дерзость и нахальство только раздражали. Она держала его на крючке и точно знала об этом, пусть не догадываясь о деталях, а ему никогда не нравилось быть в отношениях ведомым.
И совсем другое дело Арнелла. Такая искренняя, порывистая, и в то же время серьезная и рассудительная.
Колеса стукнули о поверхность, и экипаж тряхнуло, так что Родерик едва не слетел с сиденья. Расплатившись с извозчиком, он прошел через ворота академии и направился к дому, мрачнея с каждым шагом.
Все было не так. Вся эта поездка к императору, встреча с путником, драка — зачем? Просто продолжай идти, и вот он идет через темный парк, где деревья сплетаются кронами, заслоняя звездное небо, и его посох освещает путь, но куда он его приведет? В пустой дом, где он будет и дальше сходить с ума от потерянных возможностей и сил.
Родерик споткнулся и едва не упал, а после схватил свой посох и поднес к глазам навершие в форме дракона. Освещает путь?..
Похоже, он уже сходит с ума. Ведь только что ему показалось, что глаза дракона светятся, как бывало раньше, и в пасти тлеет огонь. Родерик прикоснулся к голове дракона. Теплая. А какой ей еще быть, если он только что сжимал ее в ладони. Ведь так?
Он вошел в темную прихожую, поставил посох в угол, недоверчиво косясь на него, повесил на вешалку плащ и вытащил из его вместительного кармана испорченную рубашку. Как бы он ни был увлечен первокурсницей, все же хватило ума не оставлять свою кровь на стихийнике. Если Миранда вздумает наслать на него проклятие на крови, то у нее может и получиться. Не зря же Изергаст ее хвалил.